Он, она и кот

Затем он вспомнил ее слова о том, что у нее есть мужчина. Вот, значит, как. Насколько серьезны их отношения? Не настолько, чтобы этот мужчина надел ей кольцо на безымянный палец. Разве не этого хочет любая женщина, чей возраст перевалил за тридцать? У них свободные отношения? Она не хочет выходить замуж? Почему, собственно, это так сильно его интересует? Не все ли равно, есть у нее кто-то или нет? У него и без того достаточно задач, чтобы присовокуплять к ним ухлестывание за Изабелл.

Взгляд Спенсера задержался на мебели, которой были обставлены его апартаменты. Если не считать аксессуаров, принесенных Изабелл, комнаты были оформлены элегантно и со вкусом. Текстиль наивысшего качества. Шторы с тяжелыми бархатными ламбрекенами. Шерстяные ковры на полу были такими мягкими, что ступни буквально утопали в ворсе. Стены в ванной комнате были выложены итальянским отполированным мрамором, медная и золотая фурнитура сверкала. Антикварная мебель, хрустальные люстры, настенные светильники и настольные лампы погружали в прошлое. Это было то самое место, где можно отдохнуть от бешеного ритма современного мира. Словно прыжок в прошлое, во времена, когда сервис учитывал малейшее пожелание клиента. Это действительно отличало отели «Харрингтон» от других отельных сетей. Первостепенным залогом успеха Спенсер считал подбор персонала, который олицетворял бы основную миссию отеля. Это было первое, что он собирался обсудить с Изабелл.

Из предварительных бесед с Лилианой Спенсер узнал, что Изабелл лично беседует с каждым соискателем. У нее высокие требования. Каждый сотрудник от мала до велика должен демонстрировать свою преданность «Харрингтону». Изабелл окружала себя теми людьми, на кого она могла положиться, теми, кто будет поддерживать респектабельность и репутацию отеля. Никто не сомневался в ее преданности работе, но у Спенсера начинало складываться впечатление, что Изабелл использует свою карьеру в качестве щита. Прикрываясь своими обязанностями, она никому не позволяла увидеть, какая страстная натура скрывается за холодным, безупречным фасадом.

Спенсер взял в руки бархатную маску, которую Изабелл оставила на прикроватном столике. Где-то глубоко в сердце поднялась волна стыда. Естественно, что его сегодняшнее поведение окончательно оттолкнуло ее. Он мог сколько угодно обвинять ее брата-транжиру, но в глубине души Спенсер знал, что ответственность за то, как развернулись события, лежит на нем. Конечно, ему следовало набраться храбрости и связаться с Изабелл, прежде чем выходить в совет директоров со своим предложением. Даже если бы она наотрез отказалась вести с ним дела, ему следовало проявить уважение и продемонстрировать готовность к диалогу. А вообще, нужно было извиниться перед ней еще десять лет назад.

Он должен был сказать ей… Но что, в сущности, Спенсер мог сказать Изабелл, когда произошло то недоразумение? Что он действительно влюбился в нее? Еще чего! Он не знал, что такое любовь. Он не узнал бы это чувство, даже если бы оно огрело его по голове. Спенсер никогда не влюблялся. Он не был уверен, что вообще способен на идеальную любовь, которую изображают романисты и кинематографисты. Он не доверял эмоциям, потому что они подвели его в прошлом. Спенсер любил своих родителей, а потом обнаружил, что фактически не является Чатсфилдом.

Разве можно доверять кому-то после подобного открытия?

Отложив маску, Спенсер поднял взгляд и посмотрел на свое отражение в зеркале, привинченном к потолку, а затем повернулся к зеркалу в изножье кровати. Прекрасная аллегория. Зеркала должны были напомнить ему, кем считает его Изабелл – плейбоем, отобравшим у нее отель.

Она совершенно не понимает его мотивов. Дело не в деньгах. Речь идет не о престиже. Это также не вопрос его репутации, потому что это было единственное, что никогда не беспокоило Спенсера. Ему было наплевать на то, что пресса писала о нем. Большую часть сплетен писаки выдумывали, чтобы увеличить тираж своих бульварных газетенок. Спенсера это не беспокоило. Написали – и ладно. Однако его профессиональная репутация – совсем другое дело. Его девизом было: «Результаты говорят сами за себя». Никто никогда не спорит с цифрами. Если удастся превратить «Харрингтон» в один из самых конкурентоспособных отелей Нью-Йорка, возможно, он будет удовлетворен и наконец-то обретет покой.

Стиснув зубы, Изабелл распечатывала список идей, которые она успела придумать для торжественного вечера. Вложив листы в веленевую папку с эмблемой «Харрингтона», молодая женщина отправилась на встречу со Спенсером. Время уже значительно перевалило за пять, но ее это не волновало. Он может сколько угодно самоутверждаться, но она не собирается плясать под его дудку. Пусть поищет другую дурочку.

Дверь кабинета была закрыта, но Изабелл слышала, как Спенсер разговаривает по телефону. Она довольно громко постучала, раздались быстрые шаги, и дверь открылась. Он кивнул ей, приглашая войти, но разговор не прервал.