Стивен смотрел на экран телевизора и видел, как палец правой руки Тео Редмонда постукивает по металлу: тук-тук. Сердце трепыхалось в груди Стивена, словно умирающая рыба.
– Черт побери, – прошипел он.
Схватившись рукой за подбородок, Стивен не отрывал взгляда от пальца тренера – тук-тук-тук. Камера дала крупный план лица Люси Каннингем. Стивен ненавидел это лицо. Это чертово пухлое, как котлета, лицо, «триумф человеческого духа», чертовски его раздражало.
Редмонд продолжал постукивать. Ожидание убивало Стивена. Тук-тук, сдвинулась гирька, тук-тук-тук.
– О, ради Бога, прекратите этот спектакль! – Он глотнул кофе и пошарил в письменном столе в поисках ибупрофена и батончика «Сникерс».
Наконец-то гирька весов обрела равновесие на ста семидесяти фунтах, и лицо Люси засияло, как полная луна.
Стивен был убит.
– Потеря веса в этом месяце составила целых семнадцать фунтов! – объявил Редмонд, улыбаясь в камеру так, словно рекламировал слабительное. – Это феноменально!
Стивену пришлось выдержать зрелище того, как тренер поднял Люси в воздух, словно только что вернувшийся домой с войны солдат, и закружился с ней по площадке, а ее волосы развевались вокруг них. И недоумки в зрительном зале на это купились. Камера показала ряды прыгающих и аплодирующих домохозяек. И тут Стивен замер.
Весь проклятый сектор зрителей в студии был в одинаковых футболках с надписью: «Мы любим Люси!»
У Стивена вырвался жалобный стон. Это уже слишком!
Люси Каннингем нельзя было терять в весе! Неужели это непонятно? Эта женщина оставалась толстой, как корова, все то время, что она работала у них! Больше года Стивен наблюдал, как она жует свои карамельки в шоколаде с утра до вечера.
Разве не правда, что все эти чертовы диеты должны включать в свою рекламу предостережения о нетипичных результатах? Ему всего-то и нужно было не дать получить типичные результаты! Но Люси Каннингем действительно преуспевала! Она делала невозможное и одновременно создавала сенсацию для пиарщиков!
Зазвонил телефон.
– Эта девка. Она тощая.
– Я этого бы не сказал.
– Она получала мои посылки?
– Можно привести коня к воде, но нельзя заставить его…
– Коня? А как насчет конского дерьма? Потому что именно так я буду выглядеть, если ты и дальше будешь так же успешно создавать репутацию «Палм-клубу».
– Мюррей…
– Ты сказал, что позаботишься обо всем!
– Положение еще можно исправить.
Пока Мюррей Голдстейн поносил его, Стивен перевел взгляд на экран телевизора и с ненавистью наблюдал, как Тео измеряет сантиметром разные части тела Люси.
Голдстейн понизил голос.
– Не чувствую твоего уважения ко мне, – сказал он. Откуда Стивен мог знать, что Люси Каннингем станет его проблемой, его собственной большой, толстой «пятницей тринадцатого числа»?
– Я помог тебе, когда ты во мне нуждался, Шеррод, и вот как ты со мной обращаешься? Тебе должно быть стыдно. Ты заплатишь за это неуважение, ты, жалкий кусок…
Стивен бросил трубку. Трясущимися руками он развернул «Сникерс» и откусил от него, плача, как младенец.
– Боже мой! Мистер Шеррод! С вами все в порядке? – Вероника Кинг стояла в дверях, в ужасе глядя на него.
Стивен перестал жевать и сунул батончик в ящик стола. Проглотил то, что было во рту.
– Аллергия, – отговорился он.
Кажется, Вероника не поверила. Она нахмурилась:
– Вы бледны как смерть, мистер Шеррод. – Стивен вытер рот и ударил ладонью по столу.
– С каких это пор вы стали приходить так рано? И кто дал тебе право следить за мной, ты, любопытная сучка? Закрой мою дверь!
Если он не сможет найти способ остановить Люси Каннингем, тогда он точно будет бледным как смерть, он будет холодным, распухшим утопленником на дне океана с привязанным к ногам грузом.
По слухам, Мюррей Голдстейн предпочитал именно так расправляться со своими недругами.
Глава 7
Июнь
Запись в дневнике 4 июня