On-line

– Не только, – тихо проговорил Говоров. – Сейчас, когда ищут преступников, не просто камеры смотрят. Они ищут свидетелей. Поэтому часто, если преступление серьезное, то запрашивают у служб такси и доставки, кто мог быть по определенному адресу на предполагаемый момент совершения преступления. У многих таксистов стоит видеорегистратор на машинах, а курьеры «Деливери» или «Лавки» могут быть хорошими свидетелями. Технологии, Серег. Если нужны свидетели, то грамотные следователи отслеживают маршруты всех, кто мог бог быть на месте происшествия.

– А я думал, только записи с камер смотрят.

– Да многие преступники так думают. А тут будущее наступило.

Говоров вдруг свернул с дороги на какую-то проселочную колею, которая спустя метров 100 сменилась с проселочной на непроходимую. Надо сказать, что выбор машины у Говорова нас спасал: «каптюр» хоть и с трудом, но прорывался по битой дороге (если то, по чему мы двигались можно было назвать дорогой). Судя по всему, вчера ночью тут прошел дождь поэтому время от времени мы прорезались через огромные лужи и пару раз чуть не застряли. Спустя минут 10 мы выехали на небольшую сухую площадку на окраине леса. Говоров заглушил двигатель и мы стали собираться. Из багажника Коля достал и протянул мне маскхалат зеленого цвета.

– Мы что, на войну собрались? – спросил я.

– Надевай, – буркнул Говоров. – Вон я еще корзинку притаранил и пару ножей. Если встретим местных в лесу, то сойдем за грибников. Дождь вчера прошел, ходим по лесу с корзинкой, все культур-мультур. Ну приехали с Боровска по грибы, какие вопросы к нам. А так два городских просто так шляющиеся по лесу вызовут вопросы. А если заловят возле дома, то скажем что потерялись, вот к деревне вышли.

Мы быстро переоделись и пошли через лес к Фатеево. Предприимчивый Говоров даже умудрился собрать с треть корзинки грибов, я же в свою очередь только вляпался в какое-то дерьмо (не спрашивайте, как я умудрился в лесу вляпаться), ну и еще и пару раз стряхивал с себя паутину. Причем, судя по размерам пауков на ней, питаются они тут чуть ли не зайцами. Спустя полчаса продирания через лес мы вышли к деревне.

Когда уже виднелась опушка, Говоров залег возле одно из деревьев и достал здоровенный бинокль. Он надолго к нему приник, затем сказал:

– Твою мать, приехал, голубчик.

– Кто?

– Да Логачев этот, – буркнул Говоров.

– Ты же говорил, что он тут, как и Толик, не живет, – сказал я. – Просто прописан.

– Да, говорил, – прошипел Говоров. – Ну кто же виноват теперь.

– И че делать будем? – спросил я.

– Ниче, – Говоров достал из рюкзака термос. – Чай пить. Че еще остается.

Я сел рядом с Говоровым. Действительно, делать больше ничего не оставалось, кроме как ждать. Телефон в кармане завибрировал. Звонил Коротков. Только этот человек мог набрать мне в семь утра и не видеть ничего в этом плохого. Я сбросил вызов.

– Кто там набирает? – спросил Коля.

– Да Короткову неймется.

– В семь утра?

– Ну, он не очень тактичный товарищ, – ответил я. – Ему кажется, что это нормально – звонить в семь утра.

– Не отвечай, – сказал Говоров. – Вообще лучше на связь сейчас не выходить. Нас тут нет.

«Нас тут нет», – мысленно повторил я за Колей. Я прислонился к дереву и закрыл глаза. Какое-то время я молча сидел, время от времени отмахиваясь от наседающих комаров. Потом сам для себя не заметил, как провалился в дрему: подъем в без десяти пять давал о себе знать. Сон разогнали бесцеремонные толчки в плечо от Коли. Когда я открыл глаза, он показывал куда-то в сторону деревни:

– Уезжает. Смотри.

Я взял бинокль и увидел, как парень лет 25 в спортивном костюме садится в побитую «мазду» и выезжает со двора. Когда его машина скрылась из виду, Коля сказал:

– Пошли.

– А как пробираться будем? Мы как на ладони.

– Да не надо нам пробираться, – отмахнулся Говоров. – Мы грибники, помнишь? Когда делаешь что-то незаконное надо выглядеть естественно, тогда случайные прохожие подумают, что все что ты делаешь это по плану. Если мы сейчас будем ползти через огород как придурки, то нас точно заметят местные жители, если они и правда тут еще есть.

Мы встали и пошли в сторону дома, таща свои дурацкие корзинки. Уже вошедшее солнце ярко освещало поляну, через которую мы переходили к огороду у дома Логачева. Я невольно подумал, что когда человек идет на преступление, то и погода должна быть тревожная: должен идти дождь или же на дворе должна быть непроглядная тьма. Так учит нас массовая культура: так во всех книгах и фильмах. Но нет, мы шли по высокой траве со своими корзинками, а теплое солнышко освещало нашу поляну. Со стороны огорода ограда была, но сильно покосившаяся. Да и сам огород был явно заброшенным. В прошлый раз во тьме я не смог рассмотреть как там у Толика сельское хозяйство, но вот у его друга точно тут не постоянное жилье.