Он и она минус он и она

– Но я не люблю рыбу! – возмутился Глеб Егорович. – И капусту. Тем более цветную. Гошка, меня в твоем доме эта рыжая морда решила уморить.

– Папа, Марику твое меню нарисовал доктор, претензии к нему, – парировал Георгий Глебович.

Камилла, поглядывая в сторону деда, ковыряющего вилкой кусочки рыбы, улыбнулась первый раз за все время, что живет у отца, отчего повеселел и Георгий Глебович. Какой кошмар, он чувствовал себя почти счастливым!

Ляля ходила от стены к стене…

…приложив трубку к уху и бросая взгляды на Ирэну, умостившую свою безобразную задницу на эксклюзивный стул и листавшую журнал, будто ей все до фени. Абонент не отвечал, опустив руку, она сказала, подавив раздражение:

– Пересядь на другой стул.

– А чего?

– А того! – все же огрызнулась Ляля. – Его реставрация стоит больше в несколько раз всего, что на тебе надето.

– Но это же стул…

– Пересядь.

Тупице объяснять что-либо – пустая трата времени. Кому-то показалось бы странным: крутая Ляля, еще вчера разносившая в пух и прах всех вокруг вместе с Ирэной, внезапно стала если не кроткой, то сдержанной. Но на все, как говорится, есть свои причины, в сущности, они и руководят людьми, а не люди собой.

Ляля, убедившись, что ленивая корова переместила свою обтянутую дурацкой юбкой немыслимой расцветки задницу на более прочный стул, снова принялась звонить, меряя шагами небольшой кабинет. И снова безрезультатно.

– Не берет трубку, – сказала она.

– Ты звони, звони. Мало ли, может, он в туалете сидит.

– Все сорок минут? Именно столько времени я звоню.

– А понос? – Поймав красноречивый взгляд Ляли, Ирэна пошла на попятную: – Ну, ладно, пусть… пусть в магазин ушел, а трубку дома забыл. Или вчера засиделся с дружбанами и дрыхнет.

– Поезжай к нему и проверь. Если не застанешь, подожди…

– Э, нет, голуба моя, – перебила Ирэна. – Это не к тебе приходил тип и ковырялся в замке…

– Да чего ты паникуешь? Может домушник это был, думал, тебя нет…

– А что у меня брать? – рявкнула Ирэна. – Ты идиотку из себя не строй, не поверю! Ворье в наши сараи не заглядывает, потому что брать у таких, как я, нечего. Даже к тебе вряд ли залезут, хоть и живешь в обычном скворечнике, но что у тебя спереть? Эскизы сраные? Кому они нужны! А вот жизнь…

– Господи, когда ты научишься разговаривать по-человечески?

– А я и есть человек. И все у меня человеческое. Это вы, назвавшие себя элитой, не замечаете ввиду скудоумия своего. Поехать, говоришь? Ладно… – Ирэна встала со стула. – Поехали вместе.

– Но…

– Без но!

Не планировала Ляля ехать в местные фавелы, отвыкла она от нищеты, от запахов дешевой еды, которые льются из покосившихся окон – век бы сюда не заглядывала. Глупость, конечно, но откуда-то из глубины души всплыло чувство опасности, трудно под это чувство подложить логику, потому что нет оснований как бы. Не считать же основанием ночной инцидент у Ирэны! А если ломился к ней бывший хахаль, которому она сделала гадость – разве это нереально? Посмотришь на нее и первое, что в голову приходит: халда, хамка, желательно держаться от нее подальше. Но если там что-то другое, чему объяснения пока нет, одни предположения носятся в мозгу, то…

– Хорошо, сейчас такси вызову, – сдалась Ляля.

Самое смешное, в каждом из старых районов имеются свои трущобы, как правило, эти районы находятся в центре, город-то расстраивается на свободных землях. А народ из убогих конструкций не вытуришь, никто не хочет на окраину скарб свой вывозить, не хочет расставаться с соседями, с которыми каждый день с наслаждением выясняет отношения. В подобном районе живет Ирэна, а посему она здесь своя в доску, даже если никого не знает.

Местожительство Лабуха в глубине двора, куда ночью лучше не заходить – шею свернешь, да и нарвешься на особо одаренных любителей острых ощущений. Квартира… пардон, его конура на первом этаже с отдельным входом, из крошечной прихожей попадаешь в помещение непонятного предназначения без окон и дверей, только потом в небольшую комнату.

Так описала жилье Лабуха Ирэна, когда обе девушки пересекали препятствия во дворе из грубо сколоченных скамеек, клумб в виде старых автомобильных шин, «скульптур» из тех же шин а-ля лебеди на водопое. Короче, сплошная жесть, о чем не преминула сказать Ляля:

– Боже мой… стоит выйти за пределы этого убожества, сразу попадаешь в цивилизацию, где яркие огни, магазины, транспорт, а здесь… Я бы снесла всю эту помойку вместе с людьми.

– Да ладно, – презрительно протянула Ирэна. – Кто ты такая, чтобы людей сносить? Давно сама вылезла из трущоб?

– Потому что я поставила цель! – огрызнулась Ирэна. – Цель вылезти из помойки. Ну, посмотри на этих лебедей, цапель… Уродство.

– Ты же творческая… э… типа личность, но в других этого своего, млять, творчества не видишь. Люди красоту любят, на сколько денег хватает, на столько и творят. Чем они хуже тебя? Вот его хибара.

Стучали в дверь и единственное в окно – звонка нет. Постучались к соседям, те не видели Лабуха ни вчера, ни позавчера, ни сегодня.