Он и она

Дуальность физического плана позволяет сознанию воплощенной души «делать взмахи», в тонком плане оно (сознание) пребывает в коконе состояния истинного осознания себя (Я есмь) как частицы Бога и своих грехов (кармичности) как носителя человеческих слабостей в воплощенных оболочках. В «коконе» понимаешь (зришь) степень сознательного и собственную «чистоту» относительно Абсолюта при невозможности исправления и очищения, это пик осознания при нейтрализации действия, то, что называется муками адовыми. Дуальный (физический) план «расправляет крылья» души, избавляет от кокона, трансформирует личинку в бабочку, давая Свободу Выбора, абсолютную возможность совершения действия, но взамен забирает память о тонком плане, а с ней — и имеющееся осознание (начинаем все сначала).

Ты наверняка догадался, дорогой друг, что сравнение Мира Бога с бабочкой не физическое, а энерго-информационное. Баланс, как я уже говорил, вечным движением определяется касанием «опор», крайних точек, не позволяющих скатываться, сваливаться, саморазрушаться этому Миру. Для чистого разума Мир, как и бабочка, излишне прекрасен и перегружен привлекательными расцветками, но непостижим в своей подвижности и, в тоже время, незащищенности. Ему бы (Миру) мимикрировать до невидимости, а не выставлять напоказ пестрые «акварели», одеться в броню и ощетиниться, а не радоваться солнечному свету и теплу, привлекая к себе излишнее внимание.

Для выживания бабочки на лужайке, полной хищников, она и снабжена особой полетной программой (способностью) более высокого порядка, с точки зрения аэродинамики охотящихся за ней птиц.

Для прохождения уроков в Мире Бога, где существуют Альтернативные Силы, пытающиеся активно проникать в сознание и менять его в нужную им сторону, человеческой сути дарована энергия восприятия окружающего мира более высокой градации, чем программа антимира. Это духовная энергия, сложение энергии любви и информационной энергии, или суперпозиция Воли Отца и Смирения Сына.

Изображенная на иконах человеческим сознанием Троица не просто молча взирает на бесчинства людей в миру; Отец «удерживает» равновесие энергий в паре любовь и нелюбовь, Сын «ищет» равенство через информационные потоки во множестве имеющихся добродетелей и пороков, а Дух Святой приводит в баланс силу духовности на векторах Путей согрешения и восхождения.

Если опять не ясно, дам подсказку: Каин и Авель — крылья человеческого сознания «бабочки Адама», изгнанного из Рая, читай «кокона». Возможно, мой друг, и нам пора вернуться на грешную землю, где вещи плотнее, а объяснения проще.

Иисус сидел на раскаленном камне среди бескрайнего печального молчания под палящими лучами полуденного солнца. Глаза его были прикрыты, но не от усталости — Сын Бога не подвержен утомлению чресл, — плечи его были укрыты плащом, но не для защиты от безжалостного пекла — Сыну Бога неведомы ни холод, ни жар, — правой рукой в складках одежды он притрагивался к лепешке хлеба, но мысли о голоде не было — Сын Бога и без маковой росинки во рту сыт всегда.

Иисус готовил себя к разговору с Отцом, грядущее не пугало, ибо было ведомо ему еще до рождения в яслях, но чем ближе (в земном исчислении времени) становилось «главное» событие воплощения, тем отчетливее и активнее вползала в сознание тень сомнений.

«Я предан и распят, исход мой состоялся через унижения и муки, но цель, — думал, отпихивая сандалией надоедливого скорпиона, как собака ластившегося к стопе одинокого человека на камне, — Иисус, достигнута ли она?» Да, он воскрес и вознесся, но оставшиеся здесь, на земле, человеки, изменились ли они? Иисус на секунду замер, пересчитывая крестовые мясорубки в его честь и количество убиенных по их результатам, что позволило скорпиону забраться на большой палец и замереть на нем в совершеннейшем удовольствии. Ну, посиди, решил Иисус, действительно, чего прогонять отцовское творение.

— Приветствую тебя, Сын, — услышал тут же Иисус долгожданный голос и задрал голову к солнцу, кстати сказать, совершенно не слепящему его, но на пылающем диске родного образа не узрел.

— Я уже здесь, — «улыбнулся» Голос откуда-то снизу.

«Скорпион», — догадался Иисус, и с почтением обратился к членистоногому:

— Здравствуй, Отец.

— Тень легла на светлый лик твой, а в Имени зазвучали фальшивые нотки, — скорпион помахал хвостом. — Знаю вопрос твой, но задай его сам.

— Отец, — ком встал в горле Иисуса, — постиг ли ты то, что желал постичь, отправляя меня на Крест?

Скорпион уставился на человека всеми своими шестью глазами:

— Сын мой, твоя любовь, искренняя и нерушимая, сохранила Великий баланс, удержав ненависть предавших и казнивших тебя, ибо ты молился о них чисто и безупречно.

Иисус еще раз узрел (внутренне) ожидающие его испытания и не почувствовал ненависти в сердце к мучителям своим: