ОН. Дьявол

Я успеваю схватить мобильник, забежать на второй этаж и набрать номер Томаса. Шанс на то, что он ответит, совсем крошечный. Длинные гудки ожидания действуют мне на нервы. От горечи понимания того, что он не возьмёт трубку хочется завыть. Это происходит тогда, когда у него на руках расклад с высокой вероятностью выигрыша. Тем не менее, я в надежде жду, не сбрасывая вызов, ставлю на громкую и хватаю с письменного стола нож для открывания корреспонденции.

Конечно, это не совсем нож, этот больше похож на короткую декоративную спицу; и не пистолет, с которым мне вообще не по себе. Но когда в детстве тебе пихают в рот огнестрельное оружие, вместо того чтобы хвататься за отцовский ремень, ты уже никогда не избавишься от пережитого страха и не возьмёшь его в руки.

Монотонные гудки в моём мобильном замолкают. Дисплей телефона гаснет.

После звона разбитого стекла в доме остаётся лишь полная и страшная тишина.

Я в удобных для бега кедах, плотных чёрных легинсах и безразмерной футболке Томаса того же цвета. После того, как отец вскользь проговорился мне, что последняя сделка с оружием прошла совсем не так, как всем виделось, отчего-то мне расхотелось спать в коротеньком шёлковом топе и шортиках. В обуви, наготове, с небольшим дорожным рюкзаком вместо подушки, даже в собственной кровати я чувствовала себя «на старте».

Мы уехали в ту же ночь, когда отец поведал Томасу о моём будущем.

Он не планировал предупреждать меня заранее, намереваясь позволить ЕМУ забрать меня. А потом выкупить, когда провернёт несколько удачных сделок и вернёт Дагеру долг. По крайней мере, он был уверен, что сделает это.

К чёрту мужиков!

Крадусь к открытому окну, замирая за кружевной шторой. Только с третьим глубоким выдохом выглядываю на улицу. На заднем дворе пусто, лишь низкорослые вечнозелёные ксерофитные кустарники; а ещё свободная гравийная парковка, свидетельствующая о том, что брат уехал на своём Porsche.

До пляжа, находящегося в двух кварталах от нашего дома, видимо, мне придётся добежать. На побережье – «Брайтон Палас Пир», а там Томас. Если, конечно, мне удастся вылезти из окна и проскочить незамеченной.

Наверно.

В том, что во дворе находится не один человек, я не сомневаюсь.

А вот в доме… Даже не знаю.

Дурацкая мыслишка, но вдруг это самый обычный грабитель, который задумал утащить всё то, что было скоплено отцом таким трудом и лишениями: столовое серебро, винный погреб с марочными бутылками бургундского, папочкина любимая коллекция трофейного оружия и, несомненно, деньги.

От частого дыхания кружится голова. Нож в моих дрожащих вспотевших руках позвякивает о подоконник.

По-настоящему страшно.

И снова тишина.

Несколько минут просто стою, пытаясь успокоиться. Закрываю глаза. Глубоко вдыхаю. Открываю, и внизу во дворе дома… вижу его.

Цепкий взгляд устремлён прямо на меня. Он держит в руках винтовку, но не наготове, а небрежно опустив ствол. И это нервирует меня даже больше, чем если бы я была у него на прицеле. Он просто выжидает и наблюдает за мной, и я понимаю – значит в доме, как минимум, ещё один.

Сердце забилось где-то в горле. Неотвратимо. Обреченно.

Я до боли прикусила губу, прогоняя жалость к себе.

Перед домом ОН сам или один из его людей, пока не ясно. Но так ли это сейчас важно?

Глава 2.2

Без резких движений оседаю на пол и на животе по-пластунски быстро ползу к двери. Может, если я успею, то смогу добраться до лестницы на чердак. Цепляюсь за эту мысль, напрягаю слух, пытаясь угадать, есть ли кто за дверью.

Забавно, ведь каждый раз я ворчала на Томаса, чтобы тот прекратил жрать по ночам, потому что слышала шуршание, стук и чавканье, а теперь, не могу уловить шаги мужчины, который, особо не прячась, собирается меня выкрасть.

Подрастая, я всегда знала, что похищение вполне возможно.

Поспешно гоню детский страх. И это даётся мне нелегко – мозг неудачно выбрал момент и именно сейчас решил прокрутить болезненные воспоминания.

За свои восемнадцать не помню ни одного раза, когда бы я имела свободу выбора: каждый момент моей жизни контролировался отцом и был им четко спланирован. Меня всегда тщательно опекали, оберегая, пряча от цепких глаз криминальных воротил, теневых личностей средней значимости – список таких людей просто огромный, и он, на самом деле, ещё больше, чем я могла тогда предположить.

Поначалу я думала, что причина такой защиты – в родительской любви, но мне не потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, насколько я ошибалась. Как Ахиллес, отец был практически недосягаем; но у первого единственным уязвимым местом оказалась пятка, а у второго – я. Вот такое недоразумение в виде дочери.

Теперь удивляюсь, отчего он самостоятельно не избавился от меня раньше!

Добравшись до двери, чувствую, как в груди разгорается искорка надежды. Но тут же гаснет, когда в комнате раздаётся оглушительный трезвон мобильника, моментально раскрывая похитителю информацию о моём местоположении.