Он

— Ты переоцениваешь себя, — сказал он, после того, как перестал смеяться, но все еще улыбался. –Считаешь, что Ланге прислушается к тебе? Хайди, пойми, он воспринимает тебя лишь как девушку, которая оказалась достаточно интересной, чтобы взять тебя в постель. Теперь еще, как ту, которая забеременела, несмотря на его бесплодие. И ему нужен этот ребенок, ведь то, что ты сумела забеременеть, это чудо. Но прислушиваться к тебе он не будет. Ты можешь хоть миллиард раз объяснять, что я не представляю угрозы — ему будет все равно. Да, что уж тут говорить? Однажды, ты можешь у него попросить что-нибудь за себя, а он откажет, потому, что к тому моменту устанет от тебя и для него ты станешь никем. Я же предлагаю тебе свободу и жизнь, в которой ты больше ни от кого не будешь зависеть, но всегда сможешь рассчитывать на мою помощь.

— Ты говоришь много красивых слов, но, если ты действительно желаешь мне добра, не запирай комнату, в которую меня поселили.

— Со временем я перестану это делать. Но сейчас я боюсь, что ты можешь попытаться убежать. Для начала я хочу, чтобы ты лучше узнала меня и поняла, что я твой союзник, а Ланге враг, который превратит твою жизнь в ад, если ты вновь окажешься в его руках.

Я вновь промолчала, но не могла отрицать того, что часто думала о словах Гантера. Часть моего сознания твердило о том, что в фразах мужчины была доля правды. У Ланге действительно тяжелый характер и без зазрения совести его можно было назвать чудовищем. Он причинил мне много боли и я боялась, что в будущем все повторится, но в более жестком масштабе. Тогда я буду разбита окончательно, но не смогу ничего сделать ему в ответ, ведь против Райнера я ничтожно слаба.

Сейчас у меня, вроде как, появилась возможность противостоять ему. Утолить свой страх быть разбитой Ланге и пресечь любую возможность вновь оказаться в его руках.

Вот только, слова Гантера вызывали отторжение.

Я не желала, чтобы Ланге пытались убить и, тем более, я сама в этом не собиралась участвовать. Даже под страхом риска для жизни.

Сознание твердило — Райнер тебя разобьет и в подтверждение этому прокручивало фразу Гантера «Он не изменится». Да, не изменится. Ланге уже давно такой. Я даже предполагала, что он сам, еще будучи совсем молодым, изувечил свое сознание — искоренил из него эмоции и жалость, ведь это слабость, а в те годы, он не жил, а выживал. Именно это сделало его таким человеком. Чтобы не лишиться жизни ему пришлось многим пожертвовать. Он это и сделал. Перестал быть человеком — стал чудовищем.

Но так же я вспоминала слова Вальзера. Он говорил, что я плохо знала Ланге и теперь я это понимала и верила Райнеру.

Вальзер был умным мужчиной и он утверждал, что не просто так решил работать на Ланге. Он доверял каждому его решению и теперь я пыталась сделать так же.

Гантер говорил, что Ланге хочет убить его просто так. Лишь за то, что тот в будущем может создать проблему и этим свое положение проецировал на мое прошлое, когда меня хотел убить отец. Вот только, Райнер никогда и ничего не делает просто так. Значит, за желанием убить Гантера действительно стояла причина. Конечно, она и так очевидна, ведь Гантер уже сейчас пытался убедить меня пойти против Ланге, но на данный момент все выглядело, как просто желание контратаковать чудовище, чтобы выжить. Но я все же стала внимательно наблюдать за Гантером и с ним вела себя очень осторожно, ведь не понимала, что на самом деле могло скрываться за мужчиной.

Как-то Ланге сказал мне «Все будет хорошо» и я верила. Ждала этого и понимала, что он обязательно найдет меня. Вот только, я так же ощущала и то, как постепенно заострялось чувство того, что вот-вот произойдет что-то нехорошее.

Глава 50. Понимание

Ранее утро и на улице еще было темно, но я уже открыла глаза и, не моргая, смотрела в пустоту. В этом доме я всегда просыпалась в одно и тоже время и каждый раз с уже привычными ощущениями — тревоги и нервозности. Ожидания чего-то плохого. Это место было пропитано черной желчью — подобное ощущалось кожей. То, как к ней липла горечь безысходности.

Прошло уже семь дней, после того, как меня привезли сюда и, каждое утро, когда я открывала глаза, мне казалось, что я все глубже падала в пропасть. Еще немного и я не смогу из нее выбраться. Становилось страшно.

Временами я мариновалась в скверном, паническом состоянии, но, всякий раз, когда это происходило, я вспоминала слова Ланге:

«Все будет хорошо».

Его холодный, казалось бы напрочь лишенный каких-либо эмоций, голос раз за разом звучал в моем сознании и постепенно мне становилось легче. Я делала глубокие вдохи и успокаивалась. Брала себя в руки и встречала каждый новый день, надеясь, что уже сегодня Райнер меня найдет.