Он

— Просто? Да нет, не просто… Дело вот в чем. Считается, что все случается исключительно по воле Твоей. Верно?

— Ну не до такой степени. Горшки вы сами таскаете, без Моего участия. Чаще всего.

— Тем не менее. В общем, если кувшин и вода пропали, считается, что они Тебе зачем-то потребовались. Вот так… Ты дал, Ты взял… Имеешь полное право. А стало быть, это жертва. А раз он, горшок, тебе не нужен, то жертву принимают Они.

— Ничего подобного, этот механизм работает совсем не так.

— Я знаю, — сказал Авраам. — И объясняю людям. Не верят. И продолжают при любой утере бормотать «На те боже, чего мне негоже».

— А мне оно тогда зачем? Весь смысл жертвы…

— Да знаю я, — раздраженно отмахнулся Авраам, но тут же спохватился. — Извини.

— Хм… — на седобородом лице прорезались глубокие морщины озабоченности. — Нужно что-то с этим делать. Странно, что Я ничего об этом не знаю. Кстати, а ты откуда знаешь?

— Ну… как тебе сказать… Помнишь, у меня племянник был? В смысле есть.

— Да. Я помню все.

— Ну да, ну да… Так вот. Живет он в Содоме. В последнее время немного остепенился, семьей обзавелся, домом. Иногда в гости выбирается. Я его не приглашаю, но он все равно приезжает. И ведь не выгонишь… родственник все-таки. Так вот, он рассказывал, будто в Содоме возведен Их Алтарь.

— ЧТООООО???

— Да. И даже не один. Чуть ли не на каждом перекрестке стоят жертвенники. А в предрассветный час специальные жрецы в оранжевых и зеленых одеждах с этих жертвенников собирают подношения и несут на общий Алтарь.

— Сейчас проверю потоки. Погоди немножко.

Он связался со справкой, задал ей пару вопросов, и с мрачным выражением лица отключился.

— Очков Поклонения из Содома практически не поступает уже несколько лет. И Веры крохи. Вот ведь сволочи…

4

— Ты знаешь, кто такие Они? — прямо спросил Он у Авраама. Тот отрицательно помотал головой. — Может, слухи, домыслы, сплетни. Хоть что-то.

— Неужели Сам не знаешь? Скроется ли что-то от взгляда Твоего?

Он поморщился. Ну и что на этот наезд ответить? Что Он видит, вернее, может, если захочет, увидеть всех и все из созданий наземных, птиц небесных, гадов и прочих тварей… созданных по воле Его? Ключевые слова «созданных по воле Его», а эти самые «Они» в этот обширный бестиарий не попадают. Нет, нельзя такое Лидеру говорить. Все Лидеры должны быть абсолютно, стопроцентно уверены в Его всемогуществе. Лидеры — столпы, на коих зиждется Вера. На них сделан упор в дальнейшем развитии цивилизаций и народов. И если в Лидерах появится хоть малейшее сомнение в Его компетенции, эта щель в Вере в конечном итоге приведет к появлению огромной трещины, через которую Очки Веры потекут в совершенно непредсказуемом направлении. И так потери уже зашкаливают.

Но простые юниты все равно уже судачат о Них. Даже лидеры задаются вопросами касательно Их природы. Причем все эти беседы происходят как бы тайно. Он уже сто бочек Единиц Всемогущества слил, пытаясь найти в прошлом, настоящем или близком будущем хоть одну беседу о Них. Ничего подобного. Никто, ни один из юнитов, ни о чем подобном не говорил и даже не думал. Судя по итогам проведенных мероприятий.

Оно и понятно. Поклоняющиеся Им юниты перестают отображаться в Его списках. Бывает что целыми племенами. Или городами. Приходится отыскивать по косвенным признакам.

Но ведь слухи ходят. И до Него обрывочные сведения долетают. Не говоря уже о результатах Их действий. Вредят. Саботируют процессы. Этот вот разговор — первый, когда Ему напрямую сообщают о потенциальной опасности.

Даже Лидеры, и Авраам в том числе, хоть и подпадали под временное Их влияние, ничего определенного не знали. Встречи с Ними, если они и были, начисто исчезали из памяти абсолютно всех юнитов. Оставалось только смутная неуверенность. Сомнение в Нем как Абсолюте. Очень опасное ощущение. В мире фактического единобожия с практически ручным управлением такому чувству взяться неоткуда. И тем не менее оно есть.

Да, Авраам прав. Он — это Он. Он обязан знать ВСЕ, на то Он и Он. Но Он не знает.

Он почувствовал вскипающую ярость.

Этого чувства Он не испытывал уже очень давно. Даже тогда, перед Потопом, был гнев, но не ярость. Когда справка доложила Ему о массовом проникновении — злость и досада. Но сейчас… Из глубин подсознания стало прорываться нечто, что Он старался прятать даже от Самого Себя.

Патриарх, видимо, что-то уловил в Его лице, проникся и затараторил.

— Знаю только, что о Них нельзя говорить днем. Якобы обитают Они на горе Болото. Принимают в жертву все, что потеряно, разбито, испорчено, утрачено… Люди говорят о Них редко и каждый свое, так что понятно — никто ничего толком не знает. Единственное, в чем сходятся все — Они делают жизнь легче, приятней, сытнее. Помогают. Без просьб, молитв и ритуалов, просто так. Ты не сердишься, что я Тебе раньше о них не рассказывал?

— Есть такое дело. Сержусь.

— Тут, понимаешь… я много об этом думал.

— Да ну? Когда успел? — настроение у Него было отвратительным.

— Так вот… Думаю я, что Они не так уж и плохи. Может, вы бы даже могли подружиться…