Он

— Если ты решил избегать меня, то иди наверни еще семнадцать кругов по городу. Я не сплю.

Вес вздыхает.

— Как ты себя чувствуешь?

— Похотливо.

Он фыркает.

— Это все пиво. Ты знаешь, что превращаешься в гея, когда напьешься?

При слове «гей» я порываюсь возразить, однако суть на самом деле не в этом.

— Я не пьян, Вес.

Я трезв, и меня распирает от любопытства. Вес думает, будто, остановив меня, сделал мне одолжение, но теперь во мне присутствует один гигантский вопрос, и вряд ли к утру он исчезнет. Наоборот, ситуация станет вконец неловкой. Пока мы будем бриться, я буду смотреть на него в зеркало и представлять, каково это. Гадать, то ли это и правда мое, то ли оно было нелепой случайностью.

— Я не хочу снова трахать тебе мозги, — шепчет он.

Но трахать нужно совсем не их.

— Иди сюда, — говорю я. — Пожалуйста.

— Хрен тебе, — отвечает он.

— Я могу и заставить.

Он смеется.

— Каннинг, ты накурился что ли, пока меня не было?

Я тоже смеюсь. С облегчением. Потому что это значит, что я ничего не разрушил. Но потом я приподнимаю бедра, сдергиваю с себя боксеры и швыряю их ему в голову. Улыбаясь в темноту, он отмахивается от них.

А я, скинув простыню, кладу ладонь на свой член. И он прекращает смеяться.

Глава 16 Вес

Блядь. Я, вообще, сильный парень. Выносливый. Но выдержать зрелище того, как Джейми Каннинг ласкает себя, мне не под силу.

В свете луны, проникающем сквозь щель в занавесках, мне видно, что он лежит на спине. Одно колено откинуто в сторону. Его тело — само совершенство. Сильное, стройное. Его ладонь обнимает член, кончики пальцев поглаживают головку, пока он делает долгий вдох, а затем медленно выдыхает. Его спина слегка выгибается, бедра начинают вращаться.

И я начинаю умирать медленной смертью. Во рту скапливается слюна, и я с усилием сглатываю. Он прав. Два шага — и я могу взять его в рот. Джейми Каннинг будто заглянул ко мне в голову и извлек оттуда все мои развратные фантазии до единой. Ну хорошо, по крайней мере, вступительную их часть.

На меня он не смотрит. Зачем? Когда мы оба знаем, к чему прикован мой взгляд. Он сжимает свой ствол. Один раз. Второй. Потом спускается вниз и, взяв в ладонь свои яйца, начинает легонько поглаживать большим пальцем нежную кожу.

Я слышу жаркий выдох и понимаю, что это я.

Что делает этот гад? Он улыбается.

Это выводит меня из ступора. По крайней мере, частично.

— Какого хера ты делаешь?

— Мне реально надо бы передернуть. Ты не против?

Да е…! Я проклинаю тот чертов день, когда сказал ему эту фразу. Мне было восемнадцать, и я считал, что ловко разыграл свои карты, тогда как на самом деле запустил реакцию нешуточной боли. Для всех. И она продолжается до сих пор. В моих ушах гудит кровь.

И в других местах тоже.

Моя рука сама собой заползает в боксеры. Джейми уже надрачивает себя. Неспешно, вверх-вниз. Останавливается потереть большим пальцем головку, и мое горло сжимается.

— Вес, — в его голосе рокот. — Мне нужна твоя помощь.

Каким-то чудом мне удается ответить почти что нормальным голосом.

— По-моему, ты и сам отлично справляешься.

И вот тогда он наконец-то оборачивается ко мне. Лаская себя, он сглатывает, и я вижу, как на его горле резко дергается кадык.

— Мне нужно проверить.

Проверить что? — готов спросить я, но не успеваю, потому что он начинает меня рассматривать. Его взгляд скользит по моей груди, по руке — к тому месту, где она исчезает в боксерах. И до меня вдруг доходит. Он хочет проверить, почему он это испытывает. Узнать, что это: влечение, пиво или временное затмение разума.

Я не врал, когда говорил, что не хочу помогать ему совершать это открытие. Я не уверен, что смогу пережить то, каким окажется результат.

Во всем этом, конечно, виноват один я.

Наши взгляды встречаются. Его глаза полуприкрыты отяжелевшими веками. Я всегда мечтал о еще одном шансе увидеть на его лице страсть. На движении вверх его губы приоткрываются, и этого оказывается почти достаточно, чтобы я соскочил с кровати. Но я еще медлю — и не из-за опасений, что завтра он станет раскаиваться.

Потому что он будет раскаиваться. Я знаю это наверняка.

— Пожалуйста, — просит он.

Всего одно слово, но оно наконец-то толкает меня к нему. Встав посреди комнаты, я берусь за резинку боксеров. Сдергиваю их вниз, и они падают на пол.

И теперь он глядит на мой член, лаская при этом свой.

— Скажи, что ты хочешь, — прошу я. Мне надо, чтобы он точно озвучил свои желания. Мы играем в очень опасные игры, и вполне возможно, все закончится катастрофой, но если есть способ предотвратить ее, я это сделаю.

Он отодвигается к стенке, освобождая мне место. Жестом зовет меня. И в мире нет таких денег, славы или сокровищ, которые могли бы удержать меня от повиновения. Секунда — и я у него в кровати. Он тянется ко мне, притягивает меня к себе.

Мы ложимся грудью к груди. И Джейми Каннинг снова меня целует.