Омут памяти

Но кое-что и настораживает в действиях президента. Что-то по мелочам, а что-то всерьез. Скажем, установление на здании ФСБ барельефа Юрия Андропова. Того самого Андропова, который активнейшим образом участвовал в подавлении народного восстания в истории, подавлении "пражской весны". Того самого деятеля, который отправлял в психушки, лагеря, тюрьмы, выгонял за рубеж Л. Богораз, П. Григоренко, А. Синявского, Ю. Даниэля, И. Бродского, С. Ковалева, лишил гражданства В. Войновича, Л. Копелева, В. Аксенова, Г. Владимова и многих других. Известно, какую травлю он развернул против великих граждан нашей страны Александра Солженицына и Андрея Сахарова.

После "барельефной" истории, а также встречи с Прохановым наследники Андропова явно оживились. Некоторые демократические органы массовой информации заметно поутихли, а те журналисты, которые всегда были "ветряными мельницами", громко завопили о национально-державных интересах, спекулируя при этом на чувствах патриотизма. Раздаются звуки барабанов из застенков 1937 года. Например, Сергея Ковалева публично обвиняют в "антироссийской деятельности". При большевиках он уже сидел в тюрьме за "антисоветскую деятельность".

Боюсь, не накрыл бы снова страх, который держал нас в своих когтях 70 лет. Мы, русскоазиаты, привыкли радоваться бесконечному великодушию власти: не посадили в тюрьму — радуемся, не выгнали из квартиры — бьем поклоны, выдали заработанные тобой же деньги — снова восторгаемся, не избили в милиции — восхищаемся… Быстро привыкаем к унижениям человеческого достоинства и нарушениям прав личности в речах парламентариев и в средствах массовой информации, привыкаем к хамскому поведению чиновников. И радуемся, что других, а не тебя оскорбили и облили навозной жижей. Покатимся назад, к пещерно-большевистскому прошлому и опять возрадуемся, а потом снова охватит нас истома сладостных страданий и жажда свободы. Благо можно опять бороться, а не работать.

Кое-что встревожило меня и в послании президента. Он уже не раз говорил о необходимости "сильного государства", не объясняя, для чего и кому оно нужно. Но "сильное государство" у нас уже было и принесло столько бед народу, что еще долго страна будет болеть, зализывать кровоточащие раны.

Здесь президент сам себе создает ловушку. Известно, что сталинское государство считалось сильным — ракеты, ядерное оружие, репрессии. Но обанкротилось вчистую, ибо обрекло людей на нищенство, а страну — на отсталость, хотя "вожди" все время твердили, что советское государство — это организация, которая, как некий животворящий механизм, нацелена на производство общественного блага.

Не впасть бы в эту историческую иллюзию и на сей раз.

Не могу отделаться от впечатления, что разговоры о "сильном государстве" идут не только и не столько от национального унижения последних лет, а подталкиваются сложившейся в последние годы коррумпированной властью. Нет никаких оснований предполагать, что вожделенное "сильное государство" не приведет к еще большему укреплению позиций чиновничьего произвола.

Российская интеллигенция, выступив в 1985 году носителем демократических преобразований, проиграла борьбу с бюрократией, не сумела доказать, что без гражданского общества не может быть свободной и богатой России. Интеллигенция несет огромную ответственность перед народом за случившееся. Именно государству она позволила сломать хребет самой себе. Именно государство бросило образованную часть страны на дно бытия, а общество — в пучину бюрократического перерождения.

Правда, в послании президент попытался расшифровать формулу "сильного государства", сказав, что оно должно стоять на страже интересов народа, защищать его права и т. д. Возможно, тут присутствует и терминологическая путаница, непонимание того, что вкладывается в слова "сильное государство". Каждый понимает эту формулу на свой лад. Если речь идет о более эффективном управлении, то вопросов нет, оно необходимо. Если же государство снова водрузится над человеком и обществом, то России не станет — ни сильной, ни слабой.

Утверждал, утверждаю и буду утверждать, что пора нам перевернуть пирамиду власти и порядок подотчетности. Не Государство — Общество — Человек, а Человек — Общество — Государство. Вот тогда все и встанет на свои места.

В целом же новые реформы правомерны, они назрели. Но беда в том, что защитные рубежи аргументации в пользу преобразований пока что очень слабые, ибо практических дел мало. Да и начинать надо было, как мне кажется, с человека.

Итак, пора заканчивать. Несмотря на всю невнятицу сложившейся общественной жизни, я горжусь тем, что участвовал в тяжелой, ухабистой, но и светлой борьбе за свободу человека в России.

Конечно, Реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Возможно, не смогла, а может, и не успела. Во многих случаях она лишь подошла к ответу на них, причем настолько открыто и честно, насколько реформаторам хватило ума и мужества.