Омут памяти

Как известно, духовно-психологическая обстановка в обществе формируется, создается, поддерживается, деформируется или, наоборот, насыщается новыми ценностями через образование и культуру, через интеллект. Интеллигенция с незапамятных времен является ведущей силой общественного развития.

Демократия и диктатура, благородные и расистские идеи, наука и антинаука, культура и антикультура — все это детища интеллигенции. К сожалению, мы, реформаторы времен Перестройки, пытались, но не смогли до конца разрушить идиотскую марксистскую формулу о "прослоечном" положении интеллигенции. Инерция мешала стряхнуть старый хлам представлений и сказок о рабочем классе, крестьянстве и интеллигенции.

И сегодня, когда Россия застряла в переходном периоде, мои надежды на дальнейшее исцеление страны связаны с демократической интеллигенцией. Но она куда-то запропастилась, спряталась, увязла в разочарованиях и горьких всхлипах. Интеллигенция как бы не желает нести ответственность за ею же созданное демократическое государство, а значит — и за судьбу народа.

В контексте этих соображений я полагаю, что серьезной ошибкой на старте демократической власти, не поддающейся разумному объяснению, является небрежение к науке и образованию. Полная для меня неожиданность. Понимаю, что в организации, например, науки много нелепостей, что она забюрократизирована, что развелось великое множество научных учреждений вроде достопамятной конторы "Рога и копыта", что значительную силу обрела бездарь. Организация науки нуждается в глубокой реформе, но нельзя допускать, чтобы и дальше серость процветала, а талант растерянно съеживался, в результате чего российская наука может потерять свой традиционно могучий потенциал.

Большое влияние на "либеральные порывы" времен Реформации оказывали и традиционное свободолюбие интеллигенции. Российский либерализм в начале и середине прошлого века (Сперанский, Чичерин и др.) в практической политике всегда отличался непоследовательностью. Либералы поддерживали доброго царя, как только в его действиях появлялся хотя бы намек на возможность реформ. И уходили в тень, если монарх от таковых, отворачивался. Но взгляды были достаточно устойчивы: сохранить самодержавие в форме конституционной монархии, отменить крепостное право и распустить крестьянскую общину как зародыш социализма, расширить права всех сословий, снизить налоговое бремя. Социальные либералы конца прошлого и начала нынешнего века (Новгородцев, Костяковский и др.) основательно поработали над теорией государства и социальной проблематикой. Кстати, они и являются авторами концепции "социального государства", вошедшей в нынешнюю российскую Конституцию.

Российские либералы отвергали революционный путь модернизации России. Они не были организованной силой, не искали социальной опоры. Власть толком не понимала и не принимала либеральные идеи, не востребовало их и общество, в том числе и его образованная часть. Россия была еще не готова принять либерализм, тем более социальный либерализм, а российские смуты XX столетия поставили крест на его серьезном развитии.

Практика современных реформаторов оказалась двойственной. Политическая Реформация при Горбачеве оказалась успешной. Она по своему содержанию была социал-демократической. На ее главных принципах живет практически и все постсоветское пространство. Однако некоторые либеральные экономические реформы после 1991 года проводились столь круто, что привели страну на грань общественного шока. Они служили далекой стратегии, но не тактике, проводились без учета специфики российской жизни, замусоренной психологией иждивенчества, воровства, разгильдяйства и лености.

Современный либерализм в России остро чувствует вызовы будущего, но только начинает прислушиваться к скрежету задыхающегося паровоза под названием "постсоветское общество". И нельзя сказать, что он забыл о дыхании грешной земли. Нет. Но неожиданно оказался склонным к социальному прыжку, опасно рискуя при этом возможностью социального взрыва. В известной мере он изменил своей старой невесте — эволюционизму, но, взрослея, похоже, собирается снова пойти с ней под венец.

Гениальным изобретением интеллектуального сообщества являются средства массовой информации. Они всегда играли двоякую роль — как созидательную, так и разрушительную.