Омерта. Книга вторая

Я позволил себе уснуть, после дозаправки в Тайване. Редко удается поспать в самолете из-за шума турбинных двигателей, но нервное напряжение дает о себе знать. Я просто вырубился, но даже в бессознательном состоянии, мои сны крутились вокруг двух самых важных людей в моей жизни — Антея и Мии.

Любовь сделала меня чертовски уязвимым, ранимым. Любой, кто завладеет двумя этими священными для меня нематериальными артефактами, способен сотворить из меня марионетку. И я пойду на все, ради того, чтобы обезопасить, вернуть себе их души, их жизни.

Осознавать это — равно: признавать свою слабость. Но представлять жить без них — еще хуже.

Любовь — прекрасная уязвимость, одержимость и безграничная жажда…нет, не жаждать обладать, а отдавать. Даже если от тебя самого ничего не останется. Ты отдашь последнее за своего ребенка и за любимую.

Я бесконечно благодарен…благодарен за свой страх.

За то, что моя душа, невзирая на то, сколько жизней я отнял, осталась способной на безусловную, всепоглощающую, истинную любовь. Когда без оглядки, без раздумий в пламя открытое кинешься или в океан с пираньями, если это будет необходимо для спасения сына или своей любимой женщины.

А что если, тебе бы предложили одно из двух? Кого бы ты спас, Киан? Кинулся бы в огонь, чтобы спасти сына? Или в океан, чтобы больше никогда не расставаться с Мией? — ехидно шепчет внутренний дьявольский голос, которому только дай повод поиграть в изощренные игры с психикой.

Вы должно быть, замечали. Этот чертов внутренний голос — наш самый главный враг и лучший друг в одном лице. Этот проклятый мир до тошноты дуален, а истина — там, где осознанный выбор.

— Как спалось? — скрипучим голосом интересуется Рик, расположившийся на соседней от меня капсуле в салоне личного самолета Энтони Морте.

Небольшая, но мощная птица со всем необходимым: три капсулы для сна, трансформирующиеся в широкие кресла и обратно. Забитый алкоголем бар и серые кожаные диваны, до которых можно прогуляться по салону. Там расположились еще пять членов семьи, которых мы с Риком взяли с собой.

И не только их.

Стюардесса в салоне всего одна, и она немного надоела своей услужливостью и навязчивостью. Когда я несколько раз дал понять, что мне ее подмахивания бедрами не интересны, она принялась за обработку Рика, за что я ей несказанно благодарен.

— Плохо, — честно признаюсь я. — Селена так ничего и не произнесла?

— Ага, — кивает в сторону закрытой капсулы Рик. — Закрылась в коконе, даже на обед не выглянула.

— Упрямая и гордая. Словно они с Мией сестры по крови, — подмечаю я.

Селену пришлось взять с собой, потому что мне не хотелось бы повторить свои ошибки снова. Охране я уже не доверяю — вечно они упустят все, что мне дорого из-под своего носа. Возможно, брать ребенка в Малайзию было не лучшей идей, но в условиях спешки, решение пришло само собой. Предварительно, я поговорил с девочкой, объяснив, что она в безопасности. Что очень скоро, она увидится со своей сестрой и мамой. Но сначала ей предстоит небольшое путешествие.

Селена ничего не ответила. Лишь растерянно кивнула, завороженно разглядывая меня. Трудно описать, что она по отношению ко мне чувствует — презрение, недоверие, страх, ужас? А быть может, она уже натерпелась от своего больного «папочки» пару грязных намеков и в глубине души была рада свалить подальше из того особняка?

Дети куда дальновиднее и чувствительнее нас.

В любом случае, обращаюсь я с ней, как с принцессой. Надеюсь, она не сильно напугана и подавлена внутри. И в будущем, встреча с любимой сестрой, сотрет все эти неприятные воспоминания.

Тяжело выдохнув, перевожу взгляд в иллюминатор. Я много слышал о потрясающих закатах в Азии, и еще не наблюдал их с земли. Но даже с высоты десять тысяч метров это завораживающее и потрясающее зрелище.

Солнце, кажется, еще никогда не находилось так близко ко мне. Опускаясь в объемные, грозовые облака, оно заливается пурпурным оттенком, окрашивая небо и газовые шары под собой в ярко-фиолетовый цвет.

Я мог бы вечно созерцать эту красоту природы. Невольно вспоминаются рассветы и закаты, что мы встретили и проводили вместе с Мией…хочется, чтобы таких моментов в нашей жизни еще было много. Чтобы не сосчитать. До безумия хочется вернуть ее сюда, в свое пространство, в своих руки, ладони…обхватить губы своими, и душить поцелуем, пока она, наконец, не поймет, что никуда от меня не денется.

Чтобы бы, блядь, не случилось.

Из созидательного состояния меня выводит настойчивая вибрация телефона. Когда я открываю очередное входящее сообщение, полученное благодаря техническому прогрессу и возможности выходить в сеть даже в небе, мое сердце падает куда-то вниз. Прямо с десятикилометровой высоты в чертов океан, над которым мы сейчас пролетаем.