Омерта

– Изнасилование? Ты так часто говоришь об этом, что я начинаю думать, что ты реально хочешь этого, Амелия. Это забавно. Но я должен тебя огорчить, что мне в жизни никого не приходилось насиловать и тебя в том числе. Я порой, удивлен тому, насколько быстро женщины раздвигают ноги. Ты пока не стала исключением, – царапает по сердцу словами Киан, и я с горечью осознаю, что он в некотором роде, прав. – К тому же, насилие заводит только психически нестабильных личностей, вроде Стефана, и я надеюсь общение с ним тебе стало хорошим уроком. Чтобы не случилось, ты должна держаться от таких мужчин подальше. Когда ты станешь моей женой, он возможно, ещё не раз попытается отыграться на тебе, несмотря на то, что я обеспечу тебя защитой. Это может быть не только Стефан, Амелия. У меня большие вопросы к твоему дяде, который держал тебя взаперти столько лет. Насильники, психи, агрессоры – явление, весьма распространенное среди всех членов нашего рода деятельности и это не удивительно…

– Ты убийца. А значит ты все это вместе взятое, – жестким тоном перебиваю я. —

– Тогда тебе нужно быть готовой к тому, что когда ты станешь моей женой, тебе придется стать той женщиной, которая будет подавать мне патроны, – меня всю передергивает от его слов.

– Мне не придется. Я никогда не буду твоей женой, не буду твоей, Киан. Чтобы ты не придумал, какой бы гениальный план не нарисовал в своей голове – все будет иначе. Моя семья справиться с вами. Наверное, вашими же методами, но я не хочу об этом знать… – потому что хочу жить либо своей прежней жизнью, либо сбежать куда-нибудь далеко, как и всегда мечтала.

Вести бродяжнический образ жизни.

Начать с чистого листа, с новой главы.

Где нет тюрьмы ни в лице дяди, ни в лице Киана Морте.

– Твои угрозы и представления о собственной семье – ничто, Амелия. Не зли меня, птичка. Если не хочешь увидеть перед собой убийцу, а не человека, – ставит точку Киан, обозначая то, что делит свою личность и реальность, как минимум, на две части.

Никогда не задумывалась о том, что толкает людей на убийства и незаконную деятельность, хотя, конечно, всегда понимала, что ничего хорошего. Это жутко и страшно, что мы словно хищные животные, продолжаем убивать друг друга, истязать и насиловать, вести войны и делить этот мир на части, пытаясь присвоить их себе.

Мне бы так хотелось, чтобы мир принадлежал в равной доле каждому из нас, и я уверена, что это так и есть, но осознание этого всеми живущими на земле – утопия.

Наконец, я замечаю, что мы едем по знакомым местам и приближаемся к особняку семейства Ди Карло. Припоминаю кэмпинги, заправки и рекламные вывески, какие всегда видела, когда изредка выезжала на уроки вокала. Невольно проскальзывают мысли о Майкле, и я чуть было не задаю Киану вопросы о нем, но потом, вглядываюсь в его напряженные черты лица и понимаю, что ничем хорошим вопросы о Форде не закончатся.

Я переживаю за него, правда. Чувствую себя виноватой за то, что вообще оказалась на том балу – ведь с ним бы наверняка ничего не случилось, если бы меня не было рядом.

Господи, как же справиться со всем, что так внезапно упало на мои плечи? Взвалилось лавиной, что снежным комом протащит меня по склону горы? Вниз – в неизвестность, в пропасть, в бездну…

И что-то мне подсказывает, что все это только начало.

Начало конца, несмотря на то, что я скоро окажусь рядом с семьей.

Но так ли безопасно рядом с семьей, где ты жила взаперти и во лжи почти половину жизни?

Эпилог

Люди буквально влюбляются в свою боль, они просто не в состоянии её бросить.

Чак Паланик «Призраки»

Амелия

Я должна радоваться тому, что скоро окажусь дома.

Но на душе неспокойно, паршиво, тягостно. Грудь в тисках, едва дышу, не в силах справиться с эмоциями. Легкие в два свинцовых камня превращаются по мере приближения к особняку Ди Карло, хоть и останавливается Морте за пару километров на дороге, огороженной деревьями с двух сторон. Я хорошо знаю эти места, поэтому уверена в своем предположении.

Ощущение того, что наше расставание – это лишь начало лабиринта страха, по которому мне суждено пройти и постараться не погибнуть, не отпускает. Да и с дядей мне предстоит, мягко говоря, тяжелый и откровенный разговор. Он просто обязан все объяснить мне… но, честно говоря, сейчас я вспоминаю, что заварила всю эту историю сама, сбежав из-под его носа, и прекрасно понимаю, чем мне придется за это расплатиться.

Мне придется столкнуться с гневом Доменика Ди Карло. И честно говоря, жесткостью характера он не сильно отличается от Энтони Морте. Людей, стоящих у власти, всегда объединяет способность легко манипулировать людьми, внушать им страх и ужас, подавлять волю.

Одно утешает: я увижу свою Селену, свою звездочку. Эта шестилетняя девочка мне как родная сестра.