Омар Хайям

Именно в период Омейядского и Аббасидского халифатов сложилась замечательная мусульманская средневековая культура. Ее сложная, противоречивая и богатая по результатам история была тесно связана и тесно переплелась с развитием основных форм мусульманского мироощущения, миросозерцания, основных типов исламского мышления, складывавшихся в ходе нескончаемых и ожесточенных теологических и метафизических споров, в результате которых формировались, оттачивались, а порой и рушились интеллектуальные системы, создавая насыщенную интеллектуальную атмосферу той эпохи.

Действительные титаны мысли — это всегда порождение не только своего периода, но и предшествующих веков. Но их творчество непременно простерто и в будущее. Человек созидающий — не просто слепок, пусть даже сложных религиозных, культурных, социально-экономических, политических, идеологических связей того общества, в котором он появляется на свет и в котором он живет. Творцы — на то они и творцы — оказываются не только втянутыми в важнейшие события эпохи, но и определяют глубину и размах интеллектуальных прорывов истории, возникающих то там то тут на нашей планете.

Творящая личность — это, пожалуй, наиболее сложное противоречие каждого этапа истории. Ведь истинный стимул к действительному творению — это глубоко личностное осознание несовершенства всех доступных типов мышления, существующих в данный момент истории и неспособных именно этой индивидуальной личности дать ответ о смысле его жизни или, по крайней мере, указание-мысль, указание-интуицию на путь, ведущий к такому ответу.

Тревога вечная мне не дает вздохнуть,
От стонов горестных моя устала грудь,
Зачем пришел я в мир, раз — без меня, со мной ли —
Все так же он вершит свой непонятный путь?

И вряд ли можно в полной мере оценить такую сложную и уникальную личность, как Хайям, если не рассмотреть ее в контексте развития и борьбы теологических и метафизических доктрин и течений в тогдашнем исламском мире, определивших интеллектуальную атмосферу жизни великого Омара ибн Ибрахима. Профанические одежды автоматизированных убеждений оказывались очень часто слишком тесными, чтобы скрыть пульсирующую человеческую мысль: познаваем ли мир; если да, то каким же образом; есть ли предел человеческому познанию и что за этим пределом; свободен ли человек в своих поступках, в своем движении за истиной; а если нет, то почему, и т. д.

Каждый молится Богу на собственный лад.
Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.
Лишь мудрец, постигающий замысел Божий,
Адских мук не страшится и раю не рад.

Вернемся, однако, вновь в первую половину VII века. Характеризуя это время, Е. Э. Бертельс писал: «Как в годы правления Мухаммада, так и в годы правления его первых двух «заместителей» Абу Бакра и Омара арабское общество Мекки и Медины представляло собой своеобразную религиозную общину, в которой светской власти в полном смысле этого слова, в сущности, не было, где каждое законодательное и административное распоряжение воспринималось как непосредственное веление Аллаха. Можно думать, что образ жизни Абу Бакра и Омара действительно мало чем отличался от образа жизни любого члена общины, в том числе даже и наименее материально обеспеченного».

Но уже при третьем халифе — Османе все начало меняться. Начавшиеся при нем волнения, приведшие в конце концов к его гибели, были вызваны тем, что он стал открыто нарушать установленные его предшественниками правила. Община мусульман возмущалась тем, что он завел себе несколько домов, умножил свои стада, захватил земельные участки и содействовал также обогащению всей родни халифа.

Убийство Османа послужило началом ожесточенной и яростной политико-религиозной борьбы, продолжавшейся все недолгое правление халифа Али. Междоусобицей ловко воспользовался представитель рода Омайи — Муавиа ибн Абу Суфьян, который осенью 661 года захватил власть.

Для укрепления завоеванных позиций Омейяды используют все средства, устраняя потенциальных претендентов на халифский престол, в первую очередь потомков Али. Никакие традиции их уже не могут остановить, и даже священная Мекка при Муавии становится ареной яростных столкновений.

Но своих собственных приверженцев Омейяды стараются подкупить щедрыми дарами, а для этого требуется непрерывное пополнение сокровищницы. При разделе военной добычи уже не может быть и речи об участии в этом дележе всей общины, как это было при Пророке. Начинается быстрая имущественная дифференциация.