Ом Свасти

Космический челнок круто взмыл вверх, и нас вжало в кресла. И как раз вовремя. Внизу адским цветком расцветало облако чудовищного взрыва, унося к небесам останки сотен маленьких китайцев, обезьян вместе с их клетками, приборы, станки и само понятие - Мэсалонг. Поселок, так похожий на средний европейский городок, перестал существовать.

А где-то внизу, с безопасного обрыва, махал на прощанье рукой человечек в дешевой одежде и соломенной шляпе.

5

Предпоследнее искушение. Командос-2

По возвращении мне, конечно же, повесили на мундир еще одну блестящую висюльку, добавили третью звездочку на погоны, я стал три-лейтенантом, и торжественно напомнили, что прошел ровно год, как подписал этот проклятый контракт. А значит, мне положен законный оплачиваемый отпуск. Правда, в тот же день выяснил, что число мест, куда можно было отправиться отдыхать, сильно сократилось. Даже Бразилию, вместе с моей шикарной яхтой, захватили комми. Демократическое Содружество уменьшилось до границ Европы, вместе с Европейской частью России, самого краешка Северной Африки, Центральной и Северной Америк. Конечно, и на этом пространстве хватало теплых морей и шикарных пляжей, но несвобода выбора возмущала мое чувство относительной свободы. Мне казалось, что здорово обманут этим отпуском. Что, куда бы я не поехал, война приползет следом. И в тоже время думал, что такой умненький парнишка, как я обязательно сможет обхитрить это кровожадное чудовище.

И я купил билет на стратолет следующий рейсом Лиссабон - Нью-Йорк. Северную Америку правительство называло "Цитаделью Демократии" и показалось необходимым проверить это утверждение.

Встав рано утром, я подхватил заранее собранный стараниями Пи багаж с вещами и, не простившись с денщиком, уехал на вокзал. Все сослуживцы искренне считали, что я уже дремлю в комфортабельном салоне аэробуса на пути в Америку. А я в это время покачивался в не менее удобном кресле трансевропейского экспресса монорельса. Для меня почему-то было очень важно перед собственно отдыхом попасть в свой дом.

Мундир с планками наград я не стал снимать. Экспресс был битком набит военными и в их массе чувствовал себя в безопасности. Тем более что форма давала некоторые льготы. Я путешествовал в отсеке первого класса "А", а хвостовые блоки класса "L", словно сардины в банке, были заполнены беженцами. Сотни или тысячи людей самых разных рас и народов, в жуткой тесноте, духоте и грязи, с угрюмыми, изможденными лицами. Матери, увешанные чумазыми ребятишками, бродили по вагонам более высоких классов, выпрашивая еду или деньги. Наверное, им что-то давали, иначе они не таскались бы толпами, раздражая стюардов. Мне пришлось запереть дверь своего купе и увеличить звук галавизора чтоб не слышать и не видеть эти отмеченные безнадежностью морды. Впрочем, и агрессию некоторых состоятельных пассажиров к этим несчастным, лишенным крова людям тоже не разделял. Я прекрасно знал, от чего они бежали. Если б было куда, я бежал вместе с ними.

На перрон в Лиссабоне я сошел одетым в угольно-черный мундир три-лейтенанта командос, симпатично украшенный орденами Свободы, Золотой Хризантемы, Британской Империи и Святого Георгия. Мне нравилось это сочетание. Оно привлекало внимание людей, и мое лицо не задерживалось в памяти.

Старый служащий автопаркинга, сотни раз обслуживающий меня прежде, долго препирался, уверяя, что я это не я. Когда он, наконец, поверил после сканирования сетчатки глаза, выяснилось, что мой авто забрала полиция. Пришлось искать такси.

- В Буэнос-Айрес*, вилла Кастро-а-Нова, бросил я ЖИВОМУ водителю. Когда год назад уезжал в Анголу, такси в Лиссабоне водили только роботы. Вторжение безработных беженцев взломало рынок рабочих мест в провинции Португалия. А может быть и во всей Европе. "Марсианская колония готова принять еще сто тысяч человек", - с некоторой надеждой утверждал заголовок в газете, забывая, что даже все пятьдесят две планетные колонии не в состоянии принять пятнадцать миллиардов бегущих от войны землян. Слава Богу, в Большой Космос не ломанулись все жители Колыбели Человечества.

- Тебя, солдатик, туда не пустят, - с отчетливым русским акцентом, авторитетно заявил водитель.

- Пошел ты... - сказал я по-русски и добавил на интерлике. - Не твое дело.

- Ого, братишка, - непонятно от чего обрадовался таксист. - Ты откуда такой?

- Я воевал на Алтае... - пытаясь закончить навязанный разговор, сквозь зубы процедил я. Однако это только добавило оптимизма в голос русского:

- Да ты что?! Значит, проезжал через Новосибирск? Я там раньше жил. До войны. На Чкаловском заводе ремонтировал штурмовики...

- Хреново.

- Чего хреново? - не понял шофер.

- Хреново ремонтировал. Мы отступаем.

- Ну да, - истерично взвизгнул русский. - Хреново воюете! А я виноват...

Оставшееся расстояние ехали молча. У полицейского поста на границе района такси остановилось, и водитель жестом предложил вываливаться из машины.

Русский лихо развернул авто и умчался, оставив меня за три квартала от дома наедине с полицией. Я хмыкнул, подхватил вещи и пошел в сторону дома.