Оловянный солдатик

Понятия не имею, что происходит, но когда я отсюда выберусь…

Кстати, а где я? И что со мной происходит?

Перед глазами на мгновение возникает тьма. Содрогаюсь всем телом и делаю судорожный невозможно громкий вдох.

– Ы-ых!

Сиплый, вязкий, ощутимый как влажный воздух в тридцатипятиградусную жару. Складываюсь пополам, опираясь на колени ладонями.

Я еще жив. Жив, мать его!

Щеки двигаются, пропуская улыбку, подыгрывая ей, как приме на сцене театра.

Значит, худшее позади. Неважно, попал я в какую-то страну великанов или меня кошмарят галлюцинации из-за капельницы. Я найду выход. Потому что я всегда нахожу выход.

А почему, собственно, я решил, что могу быть мертв?

Озираюсь внутри прозрачной граненой клетки. Похоже на куб. Подхожу к ближайшей стене, поднимаю кулак и стучу по ней. Нет, стекло так не звучит. Это обычный желтеющий пластик.

Замечаю странность на кулаке. Что-то белое, на чем прорисованы черные полосы.

Перчатка?

Разгибаю пальцы. Сгибаю. Нет, похоже на руку. Вытягиваю, расставляю пальцы пошире.

У меня всегда были такие костлявые руки?

Проверяю вторую руку, картина та же.

Интересно…

Оборачиваюсь. Со всех сторон взирает светлое помещение, лишенное того яркого ослепления, которое било в глаза совсем недавно. Поднимаю взгляд к потолку – лампа выключена; провожу им вбок – естественное освещение исходит из окна.

Окна… Почему я вижу образ друга, будто это было мгновение назад, а своего имени и внешности не помню?

Погоди-ка, я ведь могу присмотреться к отражению!

Радость от гениальной мысли воодушевляет. Вряд ли что-то могло измениться. Разве что окружающие резко стали гулливерами или меня превратили в лилипута.

Шаг, еще несколько, и вот отражение начинает проступать. Плавно, как на фотопленке.

Сначала сине-красные пятна. Затем бело-черные искривленные мазки. И наконец странная штука на голове.

Все это – я?..

Пытаюсь отвести взгляд, расфокусировать, чтобы потом моргнуть и увидеть себя иначе. Но ничего не меняется.

Радужки полностью черные и окаймлены свинцово-серым лимбальным кольцом. В глазах – боль и безысходность.

Неестественно впалые скулы, обтянутые подобием кожи. Уши, похожие на сушеные дольки фруктов, скукожившиеся от перепада температуры. Нос, напоминающий осколок ребра, зубы, устроенные на лице так, словно заменяют губы.

Бело-серую шею скрывает красный ворот синего гусарского мундира.

Поднимаю руки и пытаюсь поднять кивер, чтобы проверить: есть ли на голове волосы. Но кивер кажется неподъемным, и я оставляю попытки.

Это я? Тогда… кто я, черт возьми, такой?

Гнетущая неприязнь охватывает нутро от кишок до глотки. Вдох, выдох, все равно задыхаюсь. А ведь не так давно мне не нужно было дышать.

Слишком долго. Долго торчишь на одном месте. Разве не ты громче всех кричал, что жизнь в движении?

Отголоски прошлого на краю мыслей подстегивают. Встряхиваю плечами, приосаниваюсь. Сначала нужно выбраться из клетки, а уже потом выяснять обстоятельства. Что он там делал? Крышку закрыл?

Глупая Морда, какая-то крышка меня не остановит.

Подхожу к краю и вытягиваю руки. Кивер мешает, но я не сдаюсь. Кончики пальцев скользят по пластику. Наверняка этот ублюдок не ожидает, что я сбегу.