Оливия

Только в отличие от ее детства здесь все казалось искренним.

Итан смотрелся очень гармонично в подобной обстановке. Ему только не хватало плюшевых тапочек и большой пушистой собаки под боком. Черт, да он даже в их квартире не выглядел таким домашним, как сейчас.

В их квартире….

В отличие от Итана Лив все больше чувствовала себя не в своей тарелке. Такие посиделки нормальны, когда тебе двадцать. Когда у тебя еще все впереди, никто никого не хочет обидеть или задеть. Неловкие улыбки, похлопывание любимого сына по плечу и трепание его за щеку.

А сейчас… Черт, ей скоро тридцать. Ее жизнь – сплошная катастрофа. Ее поступки не приносят ничего хорошего. И Итан намерен втянуть Оливию во все это? Она же разрушит все…

Чашка начала отстукивать дробь по фарфоровому блюдцу. Итан не пропустил этого, заботливо перехватил кисть Оливии.

– Все в порядке? – то ли спросил, то ли успокоил он.

– Мне… мне нужно в уборную. – Девушка резко отставила чашку, пока руки еще слушались. Салфетка отправилась на стол, Оливия отодвинула стул, поспешно извинилась и вышла из обеденной залы.

Миллеры проводили небольшую экскурсию по своему дому, так что Стоун быстро нашла нужную дверь. Оливия открыла кран с водой, погрузила кисти под горячую струю. Дыши… Дыши…

Только панической атаки ей сейчас не хватало.

Гормоны ни к черту… Эта беременность ее доконает. Беременность! Ей еще предстоит вернуться и объявить этим милым людям, что она ждет ребенка от их сына. И против заключения брака по залету. И ее тошнит от имбирного печенья. Одну семью она уже разрушила своим тяжелым характером. Мэпс до сих пор одна, после стольких лет… А теперь Лив имеет все шансы внести смуту в размеренную жизнь этих людей.

Оливия вцепилась руками в край раковины. Перед глазами замелькали мушки.

«Мать твою, просто дыши!» – мысленно прорычала девушка.

Почему, черт возьми, Итан не видит, чем это все закончится? Наивный, влюбленный… Он же сбежит, стоит его идеально-правильным родителям провести беседу с любимым сыночком о том, что Стоун – не их уровень. Черт, хоть в окно вылезай…

– Лив? – Итан вошел в ванную, тихо прикрыл за собой дверь и защелкнул ее на замок. – Как ты?

«Плохо», – хотела ответить Стоун, но слова застревали в горле. Она судорожно втягивала воздух, но уже не могла успокоиться. Кислорода не хватало, а новые мысли только ухудшали положение. Что, если ребенок пострадает из-за того, что Лив не способна взять себя в руки? «Очень, очень, очень плохо…»

Мужчина подошел к Оливии, выключил воду и развернул девушку к себе. Обхватив ее лицо руками, он заставил Лив посмотреть на себя.

– Дыши, – тихо приказал он. Словно это могло помочь.

– Я… я… не могу…

«Не могу дышать… Не могу подписываться на все… Не могу… Если ты уйдешь… Сейчас… Или позже… Особенно если позже…» – Девушка почувствовала, как глаза обжигает жаром.

– Стоун, отвлекись. Все хорошо. На тебя никто не давит.

Не давит, как же. Притащил сюда, чтобы показать свою идеальную жизнь, показать то, чего она была лишена. И заставить принять предложение. И… И…

– Черт, Стоун! – выругался Итан, обхватывая лицо Оливии ладонями. Рывок, и его губы уже врезаются в ее рот. Не хочет дышать – не надо. Он украдет ее дыхание. Не может отвлечься – что ж, у Итана есть отличный способ переключить ее внимание. В конце концов, не может же он влепить ей пощечину, чтобы вывести из шока?

Итан стремился в эту женщину, проникал языком в ее рот, кусал ее губы. До хруста в челюсти, до онемения на кончиках пальцев. Он будет требовать от нее быть сильной. Какой она всегда была. Быть с ним, забыть все, что было раньше. Имеет на это полное право.

Оливия отпустила край раковины, ощущая, что ей становится легче. Паника отступала, впуская на свое место благодарность за тепло этого человека рядом с собой. И возбуждение. Как она умудрилась за столь короткое время стать настолько зависимой? Легкое касание – и Итан захватывает все ее мысли. Забирает все тревоги прочь. Если бы он только мог никогда не отходить от нее. Просто быть рядом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И никогда не отпускать…

Миллер приподнял Оливию, усаживая девушку на раковину. Стоун почувствовала, как мелкие капельки воды впитались в ткань платья, дотянулись до кожи. Итан опустился на колени и начал медленно задирать ее юбку вверх.

– Что ты… – Слова застряли в горле, когда он коснулся губами внутренней стороны бедра. – Итан!

То ли возмущение. То ли нетерпение.

– Как же я люблю, что ты носишь чулки. – Мужчина ласкал губами границу, где заканчивалось шелковое кружево чулок и начиналась ее нежная, загорелая кожа. С первого раза, когда Итан прикоснулся к этой женщине…. Она всегда носила чулки. Подушечки пальцев скользили по бедрам, мягко давили, заставляя девушку раздвинуть ноги шире.

– Мы не можем тут! – громкий шепот Оливии ни на секунду не заставил Итана остановиться.

– Можем! – Его зубы чуть прикусили кожу, заставляя девушку вздрогнуть.

– Нас услышат…