Оливер Кромвель

Города ежегодно платили королю все увеличивающуюся «городскую аренду», которая распределялась в зависимости от количества населения. Эдуард I от жадности стал постоянно приглашать в Совет по два представителя от каждого из ста шестидесяти пяти английских городов, плативших «добровольные взносы на нужды королевства». Жадность и произвол до добра не доводят даже королей и губят монархии, в конце концов.

В XIV веке все английские сословия через Великий Королевский Совет участвовали в управлении государством. Это создало английское общество, на все имевшее собственное мнение. Все могли участвовать в законодательной работе, в контроле над налогообложением и в государственном управлении. Теперь в ставшей парламентской Англии все было на виду.

Влиятельное духовенство, имевшее свое начальство в Ватикане, участвовало в работе парламента формально, и в конце XV века прекратило это делать вообще, стремясь сохранить обособленный характер своего привилегированного сословия.

Кроме законодательных функций парламент выполнял важнейшие обязанности высшего апелляционного суда. По всему королевству распространялись его призывы направлять в Вестминстер-холл свои ходатайства всем, «кто хотел просить милости короля в парламенте, или принести жалобу по делам, не могущим быть решенными в обыкновенном порядке, или кто терпел притеснения от слуг короля, или кто был неправильно обложен или обременен податями и повинностями».

Подданные стали массово искать защиты от притеснений обнаглевших слуг короля у парламента, который приобретал все большее влияние.

В первых парламентах представители четырех сословий королевства – духовенство, бароны, рыцари и горожане – совещались отдельно друг от друга. После принятия «Статута 1322 года», который усилил влияние городов, рыцари графств, представлявшие в парламенте и йоменов, объединились с горожанами.

В 1341 году Великий Совет был разделен на Палату лордов и Палату общин, что объединило депутатов. Верхняя палата не избиралась, а приглашалась королем. В нижнюю палату входили избираемые рыцари и богатые купцы от графств и городов. Представленные в палате сквайры-джентри, сельские джентльмены, стали управлять графствами и в 1360 году получили в них должности судей.

Близость рыцарства к знати, их связи с йоменами и союз с горожанами сделали Палату общин единой и намного увеличили ее политическое влияние, с которым вынужденно считалась Палата лордов.

Раз за разом и год за годом парламент выпускал билли-постановления, защищавшие англичан от королевских и вельможных обид, регулировал налогообложение и торговлю. Обе палаты окончательно утвердили за собой государственные контрольные права, включая королевских министров, но уклонялись от административных функций. После утверждения королем, билли парламента становились законами уже в протоколах и распространялись по всей Англии.

Жизнь Британии к началу Столетней войны стала совсем другой, и во главе ее возникла английская нация, говорившая на одном языке.

Крестьянская аренда земли и наемный труд на ней все больше заменяли вилланов в хозяйстве маноров, которых становилось все меньше. Английская деревня превращалась в общину индивидуумов, лично свободных йоменов, с денежными, а не натуральными отношениями, с личной инициативой и желанием работать. Английское общество становилось все более разнообразным и интересным. Новые интересы торговцев и промышленников отстаивал новый парламент.

Королевская власть, упрямая, как шотландский голодный бык, совершала провалы во внешней и внутренней политике и никогда не признавала своих ошибок.

Начавшаяся англо-французская война за обладание текстильной Фландрией, перерабатывавшей огромное количество шерсти в нужное всем сукно, продолжалась более ста лет.

Поначалу успешная, война оставила Англию без сильного военного флота, подорвала ее морскую торговлю, опустошила разбоями побережье и принесла на Остров с континента чуму, в результате которой умерла треть населения.

Земли в Англии обрабатывались как «открытые поля», поделенные крестьянами по справедливости. Луга и пашни после уборки сена и сбора урожая использовались как общее пастбище. Поля не огораживались, а наделы разделялись сделанными плугами широкими бороздами. Поля объединяли крестьян в общину, где каждый имел право голоса.

Крестьяне для барона манора были ascriptiglebae, «приписанные к земле крепостные», которые даже женились с его разрешения. Свободные йомены жили далеко друг от друга. Все в Англии, особенно в долинах Йоркшира, Суссекса разводили овец, дававших лучшую в Европе шерсть. Несколько веков Британия была единственным поставщиком шерсти для фламандских и итальянских ткачей. Овец разводили король, лендлорды, бароны, вилланы, йомены, и в палате лордов спикер сидел на мешке с шерстью – национальном богатстве.