Олимп

Способны ли серые твари плавать? Ада и остальные усердно вспоминали, видел ли кто-нибудь хоть однажды, чтобы услужливый войникс пересекал реку в те древние времена, когда небеса ещё не обрушились, а Харман, Даэман и покойная Сейви не уничтожили остров мага вместе с лазаретом, прежде чем кончился этот глупый мир вечеринок, бесконечных факсов и сытой беспечной жизни. Никто не мог припомнить подобного.

Однако будущая мать уже не сомневалась. В глубине души она верила: войниксы могут плавать. Или пройти по речному дну под водой, даже против быстрого течения. Как только маленький Сетебос будет мёртв, они доберутся до крохотного острова и до людей.

И тогда уцелевшие будут вынуждены снова бежать, но куда? Супруга Хармана голосовала за Золотые Ворота Мачу-Пикчу. Она хорошо помнила рассказ Петира о том, что серые твари, кишащие там во множестве, так и не сумели проникнуть внутрь зелёных пузырей, подвешенных на башнях моста и несущих тросах. Увы, большинство колонистов наотрез отказались лететь в незнакомое место: слишком далеко, говорили они, дорога дальняя, и все боялись оказаться запертыми в прозрачной ловушке, высоко и в абсолютной пустоте, рядом с озлобленными войниксами.

Ада рассказывала о том, как Харман, Петир, Ханна и Никто/Одиссей достигли моста менее чем за час, взвившись на диске в космос и нырнув обратно в атмосферу над южным континентом; разъясняла, что траектория полёта сохранилась в памяти соньера и что путешествие к Золотым Воротам Мачу-Пикчу всего лишь на несколько минут превысит переправу к скалистому острову вниз по реке.

Но колонисты по-прежнему не соглашались. Возможно, им требовалось время.

Бывшая хозяйка имения вместе с кузеном продолжали строить собственные планы.

Неожиданно из-за чернеющих вершин деревьев на юго-западе донёсся какой-то грохот и шипение.

– Войниксы! – крикнул Даэман, вскидывая винтовку и щёлкая предохранителем.

Ада закусила губу, на миг позабыв даже о детёныше Сетебоса у своих ног; тем более что телепатический голос потонул среди настоящего шума. У центрального костра кто-то поднял тревогу, забил в главный колокол. Люди, спотыкаясь во мраке, наспех выбирались из палаток и главного укрытия, будили воплями остальных.

– Непохоже! – Молодой женщине пришлось почти кричать, чтобы кузен услышал её сквозь поднявшийся гвалт. – Звучит как-то по-другому!

Между гулкими ударами колола и криками своих товарищей она всё яснее различала металлический, механический скрежет, тогда как тысячи войниксов нападали почти бесшумно, с лёгким шелестом.

Затем появился луч. Он упал прямо с неба, с высоты в несколько сотен футов. Круг света обшарил голые ветви деревьев, заиндевелую и почерневшую от пожара траву, частокол и ошарашенных стражников на грубо возведённых укреплениях.

Соньер летал без прожектора.

– Винтовки берите! – воскликнула супруга Хармана, обращаясь к тем, кто сгрудился вокруг центрального костра.

Те, кто ещё не был вооружён, принялись хватать и взводить винтовки.

– Рассыпьтесь! – на бегу крикнул Даэман, размахивая руками. – Прячемся!

Действительно, согласилась Ада: кто бы ни нагрянул к ним в гости, если у него враждебные намерения, глупее всего дожидаться чужака всей кучей, точно откормленное на убой стадо.

Гудение и скрежет заглушали уже и тревожный набат колокола, в который кто-то снова начал звонить, исступлённо и без всякого смысла.

Теперь молодая женщина видела в небе некий аппарат. Он был намного крупнее, медленнее и неповоротливее соньера и вместо гладкого, обтекаемого овала представлял собой два бугроватых круга с прыгающим прожектором впереди. Неопознанный летающий объект покачался, задёргался, будто готовясь рухнуть, затем пронёсся над низким частоколом (один из дозорных метнулся на землю, едва увернувшись от протуберанцев), с размаху проскакал по мерзлой траве рядом с Ямой, вновь поднялся в воздух и наконец тяжело сел.

Даэман с кузиной побежали к нему: Ада с факелом – насколько позволяло её состояние на пятом месяце беременности, сын Марины – целясь из винтовки в тёмные фигуры, вылезающие из приземлившейся машины.

Как выяснилось, это были люди. Молодая женщина навскидку насчитала восьмерых, большинство из которых не узнала. Зато последние двое, те, что управляли металлической посудиной, походили на Ханну и Одиссея – вернее, Никого, как он велел называть себя в течение последних месяцев, прежде чем получил серьёзные ранения и был отправлен к Золотым Воротам Мачу-Пикчу.

И вот уже молодые женщины в слезах обнялись. Ханна рыдала так, словно у неё разрывалось сердце. Наконец, отстранившись, чтобы взглянуть на подругу, она выдохнула:

– А где Ардис-холл? Что случилось? С Петиром всё в порядке?