Олимп

– За кого ты меня принимаешь? По-твоему, я – уцелевшая функция электронной почты, иконка древнего Интернета, только в халате и с палкой?

– Не знаю, мне по барабану, – отозвался Харман. – Голограмма ты и больше никто.

Старец шагнул вперёд и влепил мужчине крепкую пощёчину.

Тот ахнул, отшатнулся, прижав ладонь к пылающей щеке, и снова непроизвольно сжал кулаки.

Просперо с ухмылкой вытянул перед собою посох.

– Даже не думай об этом, Харман из Ардиса, если не хочешь очнуться на жёстком полу десять минут спустя с такой головной болью, какая тебе и не снилась.

– Я хочу домой, к Аде, – медленно проговорил пленник.

– Скажи, ты уже пытался разыскать её с помощью своих функций?

Мужчина удивлённо моргнул.

– Да.

– И как, получилось? Прежде, в джунглях, или здесь, в вагоне?

– Нет.

– И не получится, пока ты не изучишь все прочие врождённые функции, – промолвил старик, возвращаясь к излюбленному креслу и осторожно опускаясь на мягкое сиденье.

– Прочие врождённые… – Харман запнулся. – В каком смысле?

– Сколько функций ты уже освоил? – поинтересовался маг.

– Пять штук, – ответил девяностодевятилетний.

Одна из них, поисковая, была известна людям испокон веков, ещё трём научила товарищей Сейви; пятую супруг Ады открыл сам.

– Перечисли.

Мужчина возвёл глаза к потолку.

– Поисковая функция, включая хронометр… Ближняя, дальняя, общая сеть и «глотание» – чтение посредством руки.

– Хорошо ли ты разобрался в общей сети, Харман из Ардиса?

– Не совсем.

Мужчину испугали слишком большие потоки информации, слишком широкий «диапазон», как выразилась покойная Сейви.

– А ты уверен, что люди старого образца – настоящие «старомодные» люди, ваши недоделанные, неусовершенствованные предки – владели всем этим добром?

– Ну… я не знаю…

По правде сказать, он об этом и не задумывался.

– Нет, не владели, – бесстрастно изрёк Просперо. – Вы – плод четырёх тысяч лет генно-инженерных забав и нанотехнического монтажа. Как ты обнаружил «глотание»?

– Я просто прикидывал так и этак, тасовал воображаемые квадраты, круги, треугольники, пока не сработало.

– Это ты сказал Аде и остальным, – возразил маг. – Мне-то известно, что это неправда. Как было на самом деле?

– Я увидел код во сне, – признался Харман. Столь непонятным, драгоценным переживанием он и впрямь ни с кем не делился.

– Да, грёзу навеял сам Ариэль, когда иссякло наше терпение. – На тонких губах старика вновь заиграла усмешка. – Разве тебе нелюбопытно, сколько функций носит каждый «старомодный» в своей крови, в клетках тела и мозга?

– М-м-м… больше пяти? – предположил собеседник.

– Сотню, – промолвил Просперо. – Ровно сотню. Мужчина порывисто шагнул к нему.

– Покажи!

Хозяин разрушенного орбитального острова покачал головой:

– Не могу. И не стал бы. Но ты обязательно всё узнаешь по пути.

– Мы едем не в ту сторону, – заметил девяностодевятилетний.

– Что?

– Ты говорил, что Эйфелева дорога доставит нас к началу Атлантической Бреши, на европейское побережье, а вагон плывёт на восток, прочь от Европы.

– У третьей башни повернём на север. А что, не терпится?

– Конечно.

– Напрасно торопишься, – обронил маг. – Обучение произойдёт во время странствия, а не после. О, тебя ожидает преображение из преображений. И будь уверен, тебе бы вряд ли пришёлся по вкусу короткий путь: над ущельями древнего Пакистана, через афганскую пустыню, к югу вдоль Средиземного Бассейна и над болотами Сахары.

– Почему? – поднял брови Харман.

Однажды в обществе Даэмана и Сейви он пролетел на восток над Атлантикой и упомянутыми топями Сахары, а потом пересёк на вездеходе иссохшее дно Средиземного Бассейна. Места знакомые, чего бояться? К тому же мужчине было интересно посмотреть – до сих пор ли над Храмовой горой Иерусалима восходит к небу синий тахионовый луч, заключавший в себе, по словам Сейви, кодированную информацию обо всех её современниках, живших четырнадцать веков назад.

– Калибано вырвались на свободу, – сообщил Просперо.

– Как, они покинули Бассейн?

– Говорю тебе, тварей уже ничто не держит. В мире начинается полный беспредел.

– Тогда куда же мы направляемся?

– Спокойствие, Харман из Ардиса, только спокойствие. Завтра пересечём горный хребет – пожалуй, эта часть путешествия покажется тебе особенно занимательной. Потом направимся в Азию, где ты, возможно, узришь творения великих покойников, и уж тогда – на запад, только на запад. А Брешь подождёт.

– Слишком долго, – посетовал мужчина, расхаживая по комнате. – Слишком долго. Функции не работают, я даже не представляю, как там Ада. Мне нужно назад. Мне нужно вернуться домой.

– Ах вот оно что, тебя интересует: как дела у супруги? – без улыбки спросил маг и указал на красную полосу ткани, расстеленную на красной кушетке. – Возьми посмотри. Но лишь один раз.

Харман нахмурился, повертел повязку в руках.

– Туринская пелена? – Он с удивлением уставился на красную (а не рыжевато-коричневую, как обычно) ткань и странную вышивку из микросхем.

– Существует несметное множество туринских приёмных, устройств, – пояснил седовласый старец. – И столько же пер датчиков информации, сколько людей на свете.

Возлюбленный Ады покачал головой.