Олимп

Перед ним вздымалось гигантское… нет, не здание, скорее сооружение. Тысяча футов высоты, не меньше, прикинул Харман (а его оценки всегда были сверхъестественно точными). Похожая на скелет, лишённый мяса и кожи, сквозная конструкция из тёмных металлических перекладин возносилась над огромным четырёхугольным основанием из полукруглых арок, соединённых между собой на уровне верхушек вековых деревьев, и продолжала сужаться, постепенно вытягиваясь и превращаясь в точёный шпиль, чей пик уходил куда-то под небеса. В памяти вдруг всплыло выражение Ханны, любительницы работ по металлу: «кованое железо». Супруг Ады проникся уверенностью, что эти опоры, фермы, арки, перекладины и неприкрытые изогнутые решётки созданы именно из железа.

– Что это? – выдохнул мужчина.

Зеки уже отпустили его и боязливо попрятались в тень, словно не желали приближаться к подножию невероятной башни. Харман присмотрелся внимательнее: внизу, на целом акре, а то и больше, ничего не росло, кроме аккуратно подстриженной травы. Казалось, будто проистекающая от сооружения сила удерживает на расстоянии даже дикие джунгли.

– Это? Семь тысяч тонн металла, – произнёс Ариэль самым что ни на есть мужским голосом. – Два с половиной миллиона заклёпок. Возраст – четыре тысячи триста одиннадцать лет, если считать от оригинала. На Эйфелевой дороге Хана Хо Тепа их более шести тысяч.

– Эйфелева дорога… – задумчиво повторил мужчина. – Никогда не…

– Идём! – Повелительный, угрожающий глас аватары не терпел возражений.

У основания одной из арок ожидала клетка из кованого железа.

– Забирайся, – приказал Ариэль.

– Но мне надо узнать…

– Забирайся, и узнаешь всё, что тебе полагается, – промолвило существо. – В том числе и то, как вернуться к своей драгоценной Аде. Или останься здесь – и умри.

Харман шагнул вперёд. Сверху плавно опустилась железная решётка. Послышался металлический скрежет, где-то застучало, и клетка заскользила по дуге.

– А ты как же? – сверху вниз прокричал мужчина. Дух не ответил. Лифт продолжал возноситься.

42

На беглый взгляд, башня состояла из трёх этажей. Первый и самый широкий располагался как раз над густым зелёным пологом джунглей. Клетка проследовала дальше.

Второй уровень оказался настолько высоким, что лифт поехал почти вертикально; Харман передвинулся на середину маленькой клети. Посмотрев наверх и наружу, он заметил систему тросов, протянувшихся от верхушки башни куда-то вдаль, строго на запад и на восток, слегка провисающих по дороге. Подъёмник не остановился.

Третий и последний этаж находился в тысяче футов над землёй, прямо под купольной крышей башни с антенной-шпилем. Клетка замедлила ход. Залязгали старинные шестерёнки, что-то соскользнуло, лифт пролетел шесть футов вниз. Единственный пассажир вцепился в прутья решётки и приготовился умереть.

В это мгновение клетка затормозила. Кованая дверь отъехала назад. Харман, трясясь, как лист, прошёл по шестифутовому железному мосту, обложенному прогнившими досками. Более изящная кованая дверь с мозаичными вставками из полированного красного дерева клацнула, дрогнула и с шипением отворилась. За ней была темнота, но супруг Ады промедлил на пороге не дольше секунды. Всё что угодно, только не этот незащищённый мостик, протянувшийся в тысяче футов над кружевными узорами из железных перекладин, при взгляде на которые начинала кружиться голова.

В просторной комнате было на двадцать или тридцать градусов прохладнее, чем снаружи, под солнцем. Створка со скрежетом закрылась за спиной гостя. Несколько мгновений мужчина стоял на месте, ожидая, пока глаза обвыкнутся в относительном сумраке.

Из маленькой, застеленной ковром и уставленной книгами прихожей вверх и вниз – к основному полу и сквозь потолок – вела спиральная лестница.

Харман сошёл по кованым железным ступеням.

Такой обстановки ему ещё не приходилось видеть. Мебель причудливых форм, обитая алым бархатом с бахромой, тяжёлые драпировки с длинными золотыми кистями, ковёр с очень затейливым красно-шоколадным рисунком, дутые кресла и оттоманки, резные стулья блестящего тёмного дерева с металлическими золотистыми вставками. У северной стены располагался камин, причудливо украшенный чёрным железом и зелёной керамикой. Длинный стол на прихотливо изогнутых ножках занимал по меньшей мере восемь из пятнадцати футов остеклённой стены с обвязкой не толще паучьей нити.

А ещё взгляд находил повсюду изделия из полированной бронзы (образец которой Ханна однажды показывала супругу Ады): блестящие рычаги, выступающие из деревянных стенных ящиков тёмно-вишнёвого цвета; всевозможные инструменты с медленно крутящимися шестерёнками на длинном дощатом столе; рядом – астролябия с медными кольцами, что вращались внутри колец покрупнее, лампа, струящая мягкий полусвет, и крохотные полушария, придавившие углы географических карт; даже напольная корзина, откуда торчали другие, свёрнутые карты, – всё это, без сомнения, было именно бронзовым.

Харман алчно набросился на драгоценные свитки, принялся разворачивать их, прижимая металлическими полушариями.