Олимп

Жара в алькове возрастала с каждой секундой. Харман ощутил, как под мокрой одеждой по худощавым бокам бегут ручейки пота. Запах грозы усиливался. Ханна отшатнулась от своих товарищей и молча скрестила руки на груди, всем видом показывая, что не тронется с места.

– Здесь ты погибнешь, остужая смрадный воздух печальными вздохами, – промолвил или промолвила Ариэль. – Но коли так желаешь проследить, очнется твой возлюбленный или скончается, ступай сюда и подойди ко мне.

Девушка приблизилась к невысокой аватаре, чья кожа чуть мерцала в полумраке.

– Дай руку, дитя.

Ханна несмело протянула правую ладонь. Воплощенный дух взял ее, прижал к зеленоватой груди, а затем протолкнул внутрь. Ахнув от неожиданности, девушка попыталась вырваться, но ей не хватило силы.

Прежде, нежели Харман или Петир успели пошевельнуться, рука их молодой спутницы уже оказалась на свободе. Ханна в ужасе уставилась на оставшийся в кулаке шарик – золотой с зеленоватым отливом. На глазах у людей он таял, растекаясь по кисти или даже впитываясь в нее, пока не исчез.

Девушка еще раз ахнула.

– Не стоит волноваться, это всего лишь индикатор, – произнесла или произнес Ариэль. – Теперь, едва лишь состояние твоего любезного переменится, ты первая узнаешь об этом.

– Как, интересно? – пробормотала Ханна, необычайно побледнев и покрывшись потом.

– Ты первая узнаешь, – повторила аватара.

Друзья проследовали за слабо светящейся фигурой обратно в коридор из углестекла и вверх по лестнице.

Никто не проронил ни слова, шагая по зеленым извилистым коридорам, поднимаясь по ступеням обездвиженных эскалаторов, а затем по спирали из пузырей, которая обвивала гигантский несущий трос. Войниксы, висевшие на горизонтальном сегменте моста, молча кидались на зеленый потолок и стены, отчаянно скребли заточенными ножами, но, не найдя ни входа, ни опоры, срывались вниз. Ариэль не обращал (или не обращала) на тварей ни малейшего внимания. В самой крупной из прозрачных комнат, подвешенной к бетону и стали крестообразной опоры южной башни, воплощенный дух остановился.

– Я уже видел это место, – подал голос Харман, разглядывая столы со стульями, а также странные машины, встроенные в крышки ящиков. – Мы здесь однажды поужинали. Одиссей еще жарил на мосту кошмар-птицу… И снаружи бушевала гроза. Ты помнишь, Ханна?

Девушка рассеянно кивнула, покусывая нижнюю губу.

– Вот и мне подумалось, что гостям захочется подкрепить силы, – сказал (или сказала) Ариэль.

– Вообще-то нам некогда… – начал муж Ады, однако его перебил молодой спутник:

– Да, мы голодны. На это время найдется.

Изящный жест зеленоватой руки позвал путешественников присесть за круглый стол. Поставив на скатерть три деревянные миски с похлебкой, разогретой в микроволновке, удивительное существо разложило салфетки, ложки, поставило рядом четыре стакана с чистой холодной водой и присоединилось к трапезе. Харман осторожно попробовал, ощутил изумительный вкус умело приготовленных овощей – и с радостью заработал ложкой. Петир опасливо сделал первый глоток и неспешно продолжил ужин, то и дело с недоверием косясь на подозрительного хозяина или хозяйку. Ханна так и не притронулась к еде. Бедняжка утратила связь с окружением, ее взгляд и мысли протекали сквозь реальность подобно тому, как золотой шарик, вырванный из прозрачного мерцающего тела, только что просочился сквозь пальцы девушки.

«Нет, я определенно схожу с ума, – думал девяностодевятилетний странник. – Эта зеленоватая… зеленоватый… это существо только что засунуло руку Ханны в собственную грудную клетку, я видел какой-то светящийся орган… И вот мы все вместе будто ни в чем не бывало уписываем горячую похлебку. Можно поверить, что нам каждый день прислуживает за столом обладающая сознанием аватара планетарной биосферы. Или не войниксы яростно скребут углестекло всего в десяти футах от наших голов. Нет, я точно тронулся».

Впрочем, даже если так оно и было, похлебка имела отменный вкус. Харман вспомнил о своей возлюбленной Аде – и снова налег на угощение.

– А что ты здесь делаешь? – промолвил Петир, отодвинув деревянную миску и пристально глядя на воплощенного духа.

Боевой лук по-прежнему оставался у юноши под рукой.

– Что вам угодно было бы услышать? – поинтересовался (или поинтересовалась) Ариэль.

– Какого черта здесь происходит? – выпалил юноша, не церемонясь. – И кто ты, гром тебя разрази, на самом деле? Почему здесь полно войниксов и с какой стати они осадили Ардис? Что за тварь, провалиться бы ей на месте, завелась в Парижском Кратере, и если она опасна, то… как от нее избавиться?

– Извечные вопросы человека! – усмехнулось мерцающее существо. – Что это такое и как его убить?

Петир ожидал ответа. Его девяностодевятилетний товарищ медленно опустил ложку на скатерть.