Олигарх

Ксюша вернулась в половину второго. Тихонов все думал, что с ней делать. «Выгнать бы к чертовой матери следом за бабкой», — услышав робкий стук каблучков в приемной, подумал он.

Она пришла к нему сама. Несмело постучала в приоткрытую дверь и шагнула на порог кабинета. На подносе был горячий кофе и свежие булочки из ресторана.

Тихонов оторвался от образцов ювелирной продукции, которую собирались показывать партнерам из Праги, и поднял на нее тяжелый взгляд.

— Ну, что ты там выходила, Ксюша? — откинувшись назад в кресле, поинтересовался он. Слишком грубо поинтересовался, все еще испытывая в глубине души горькую обиду.

Она подошла к столу, поставила перед ним поднос и села напротив. Плечи опущены, а в глазах застывший ужас.

— Там… запах… — сказала, и губы задрожали.

— Что? Какой запах? — непонимающе приподнял бровь Тихонов.

— Запах умирающих людей. Их там десятки… я никогда не видела столько умирающих людей сразу… Они смотрели на меня с такой обреченностью, с завистью, что ли… что я живая… что здоровая…

Всхлипнула, и слезы покатились ручьями.

— Отставить истерику! — от неожиданности подскочил в своем кресле Тихонов, и образцы разлетелись по столу. Подбежал к ней и схватил за плечи. — Через двадцать минут чехи приедут, Ксюша! Нельзя плакать! Тушь потечет!

— Д-да, я знаю… знаю, что нельзя… — неловко растирала слезы по щекам она. — Просто страшно очень…

— А кроме запаха, что ты там выходила? — продолжая впиваться пальцами в ее хрупкие плечи, спросил он.

— Квоту нам не дадут. Мы не проходим по условиям… А лекарства слишком дорого стоят…

— Сколько?

— Сорок три тысячи надо заплатить… бабушка сказала, надо квартиру продавать… А я думаю, если квартиру продать, то где же мы жить будем? — всхлипывая, бормотала Ксюша.

— Так, немедленно возьми себя в руки! Как там, у ринга! Ты же стояла рядом со мной, помнишь? Хоть и чувствовала себя ужасно?

— Помню, — удивившись, что он знает о том, что ей было нехорошо, когда смотрела на лежащего без сознания боксера, закивала она.

— Вот и сейчас, Ксюша. Соберись! Слышишь? Иди в дамскую комнату и немедленно умойся. Вернешься, готовь чай-кофе для чехов. Они приедут в количестве пяти человек. На пять персон накрыть столик вон там, в углу, надо будет. Ясно?

Она посмотрела на угловой кожаный диван и стеклянный журнальный столик, и закивала.

— И улыбаться надо будет, поняла? Особенно, когда договора им подсовывать на подпись будем. Так, будто ты счастлива их видеть.

Она снова закивала и поднялась со своего места. Скрылась за дверью, и он выдохнул. Подошел к окну, задумчиво потер гладко выбритый подбородок.

Осень больше не радовала погодой — за окном накрапывал противный дождь. Тихонов рассматривал мокрый проспект, грязные лужи, и на душе скребли кошки. Выгонять Ксению расхотелось. Куда она пойдет?

Чехи уехали в начале седьмого. Тихонов, довольный результатами переговоров, вышел их проводить. Вернулся через пятнадцать минут. Ксения сидела на своем месте, перед выключенным экраном компьютера. Чистая посуда была спрятана в шкаф, договора аккуратно сложены в папку, а в его кабинете не осталось следов от чаепития.

— Ты хоть ела сегодня что-нибудь, Ксюша? — остановившись возле ее стола, спросил он.

— Нет. Не хочется, — покачала головой она. — Можно, я пойду, Руслан Георгиевич? Сбербанк еще час работает.

— Не надо тебе в сбербанк, — покачал головой он. Залез во внутренний карман роскошного пиджака и протянул конверт с деньгами.

— Я не возьму, — испуганно отодвинулась от него она. — Не надо, пожалуйста.

— Скажешь своей бабушке, что кредит взяла, — запихивая конверт ей в сумочку, буркнул он. — И хватит уже упрямиться. Поехали, поужинаем где-нибудь. Ты китайскую кухню любишь?

— Не знаю, — в глазах мелькнула растерянность.

— Тогда бери пальто, сумочку и поехали, — кивнул он. — Будем есть утку по-Пекински.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18.

«Ведь это очень удобно, — натягивая пальто и машинально сжимая сумочку в руках, размышляла я. — Ну, к чему упрямиться? Кто еще даст денег на лекарства? Ведь сорок три — это только начало. Это самое необходимое на несколько дней. А потом… что потом? И сама сорок три тысячи я отрабатывать буду как минимум год, если кредит возьму. А здесь надо просто сходить с ним поужинать. Ну, да, не просто поужинать… Но ведь он все равно от меня не отстанет. Вчера же сказал, что не отстанет. Да и не противен он мне. Разве плохо получить в первые мужчины такого красавца?».

При мысли о том, что мне может понравиться неведомое доселе приключение, я невольно покраснела.

Тихонов вышел из своего кабинета в коротком кашемировом пальто, которое украшал разрисованный узорами серый шарф, и мое сердце екнуло.

— Готова? — взглянул на меня он.

— Да, готова, Руслан Георгиевич.

— Ну, хоть не плачешь, и то хорошо, — внимательно посмотрев на меня, усмехнулся он и пропустил вперед.