Ольга Яковлева

— Спасибо, девочка, — ответил старик ботаники, а сам неотрывно продолжал глядеть в свою стену, словно там телевизор стоял!..

Ольга оделась, опять вошла в комнату:

— Ну, я пойду?

— Ступай, ступай…

Про деньги он, конечно, совсем не помнил. Разве до того ему было!.. Ольга стояла в дверях — что ей оставалось делать? Наконец старик ботаники отклеил глаза от своего невидимого телевизора, повернулся к Ольге, вопросительно на неё посмотрел.

— А-а!.. В шкафу, в пиджаке моём…

Ольга, ни слова не говоря, подошла к шкафу, открыла скрипучую зеркальную дверцу. Пахнуло на неё старинным нафталиновым запахом, знакомым по старой квартире, а теперь почти забытым. Она сразу нашла чёрный пиджак старика ботаники и в первом же попавшемся кармане кошелёк. Сунула его в карман — в тот же, где авоська лежала, — и выскочила на улицу…

* * *

И только уже в магазине заглянула в кошелёк. Прямо на виду, в первом отделении, лежала бумажка пятидесятирублёвая!.. И больше ни копейки… Ольга так и замерла. Невольно с опаской огляделась кругом: вдруг кто выхватит! Таких денег ей, конечно, никто никогда в руки не давал. Пожалуй, Ольга их никогда и не видела толком… Она медленно подошла к кассе:

— Батон и половину чёрного, сто пятьдесят российского сыру, сто колбасы… — с замеревшим сердцем протянула бумажку.

— За сыр-колбасу не выбиваю! — заученно и немного сердито сказала кассирша. А про деньги ни слова! Будто каждую минуту приходят к ней второклассницы с такими деньжищами в руках.

И кругом тоже никто ничего не замечал. Все были заняты своим, своим… Вот вроде бы все вместе, в одном магазине, но никто словно не видел друг друга. И Ольгу никто не видел с её опасной пятидесятирублёвой бумажкой.

Она даже рассердилась на магазинных этих тёток. Только и следят, чтоб ты раньше их в очередь не влезла. А там — хоть что!..

Она вышла на улицу. Сумка тянула руку — это приятное чувство. Всем хозяйкам приятное… На душе стало получше, не так сердито. Может, и зря ругала она тех женщин. Разве бы лучше было, если б они обступили её и начали выспрашивать, откуда такие деньги?

В общем, на них злиться не за что! Вот на таких, как Огоньков, как все прочие бывшие друзья Бориса Платоныча, на этих стоит!

За целую-то жизнь сколько людей с ним перезнакомилось. Если уж у неё, простой второклассницы, знакомых не меньше, чем человек пятьдесят, то у старика их должно быть целые сотни или даже тысячи.

Но вот случилась беда — и нету никого из них. Только Ольга здесь случайно присоседилась… Значит, что же выходит? Лежи себе один, старик ботаники! Хочешь — помирай, хочешь — выздоравливай, хочешь — как хочешь!

И ещё то обидно, что в ней именно, в Ольге, старик ботаники как раз не очень-то и нуждается. Она — хоть изо всей силы старайся! — оставалась для него почти Галинкой — младшей какой-то куклой. А ведь это было совсем неправильно!..

Старик ботаники выпил два стакана чаю (уж чай-то Ольга умела заваривать!), съел бутерброд — называется «сложный»: масло, сыр и сверху колбаса. Это мама так её научила делать. Очень вкусно получается! Ольга вообще-то два таких сделала. Но старик ботаники только один одолел. Потом сказал:

— Ой, девочка! Ну ты меня покормила чудесно!.. Я знаешь что? Я и вздремну, пожалуй! Только ты… Тебя мама не ждёт?

Ольга головой мотнула: не ждёт, не ждёт!

— Я тогда тебя очень попрошу: ты не уходи пока… Ну, словом, некоторое время… Не более, конечно, получаса!.. — Он был смущён.

— Я не уйду никуда, — твёрдо сказала Ольга, чтоб он поверил и знал, что не останется здесь один — в пустоте и сумерках большой квартиры.

— Ну вот и спасибо тебе… А что ж ты пока? Чем займёшься?

— А я — уроки! — вдруг счастливо придумала Ольга. — У меня портфель-то с собой!

Она съела стариковский бутерброд и ещё парочку, потом действительно села за уроки. Но прежде пошла глянуть на старика ботаники. Он лежал лицом к стене… И так неподвижно он лежал!.. Ольга пригляделась, пригляделась со страхом — одеяло еле-еле приподымалось. Значит, дышит. Значит, просто спит.

Ольга пошла в комнату Огонькова, раскрыла арифметику. С арифметики она почти всегда начинала — с любимого… Но одна мысль сидела у неё в голове и не давала задачкам решаться. Как же будет здесь старик ботаники? Ведь когда-никогда, а ей придётся уйти. Скоро и мама домой вернётся, станет нервничать. И наверно, уже нервничает: звонила, а Ольги нет! Подумает: только что с постели, после болезни и вот куда-то пропала…

Нет, конечно, ей придётся уйти, тут и говорить нечего!.. Ольга сидела за удобным огоньковским столом, кусала губу, крутила на палец кончик косы, совсем забыв про арифметику. А старик ботаники спал себе, спал и надеялся на неё, как на взрослую… Честно говоря, ей хотелось поплакать как следует от гордости и грусти, которые разрывали её сердце. Всё-таки Борис Платоныч думал про неё как про взрослую! Маленьким детям не говорят: «Останься, пожалуйста, пока, хоть на полчасика!»