Олеся и Арлекин

... Арлекин опомнился и что есть силы дернул за веревку.

- Елен! Ты в порядке? – крикнул он.

Из воды показались сначала руки, потом плюющаяся водорослями голова Елен, наконец, ее грудь, живот, ноги и подвязанный к ногам камень. Блочная конструкция позволяла Арлекину опускать даму в воду, а затем поднимать ее, находясь на берегу, что составляло определенные удобства.

Избавившись от воды в носоглотке, Елен стала дико ругаться и поносить Арлекина отвратительными словами, которые мы, разумеется, вырезали из текста, о чем абсолютно не жалеем.

- Простите, Елен, я задумался, ты совершенно вылетела у меня из головы, – извинился Арлекин. – Рад, что мы не захлебнулись.

- Что тебе надо, скотина? - спросила журналистка, сопровождая вопрос площадной бранью.

- Ты всю ночь напролет задавала мне этот вопрос. Сколько можно?

- Какого… было называть себя миллионером, урод?

- Мне нужен адрес загородной виллы, Елен, а не твоя любознательность!

- Единственное, на что ты способен, трусливый опарыш, ........., это мучить связанную женщину...

В общем, Елен вновь погрузилась в озерные водоросли, и пейзаж вполне восстановился. Заголосили птички, кузнечики и так далее. Минуту спустя Арлекин предоставил Элен Фишер очередную возможность глотнуть воздуха, но она ее опять не использовала для себя и общего дела.

- Что тебе надо, гад?!...........!! – взревела Елен.

- ........! - парировал Арлекин.

- .................! - хрипло выкрикнула бедняжка и пошла на дно.

- Чудесно! Пьянительно! Волшебно! - молвил Спаниель Глюк, покидая бассейн и вылезая на балкон освежить легкие глубоким вздохом. - Ты знаешь, мой мальчик, - продолжал Глюк, кладя тонкую, как ветка березы, руку на вишневого пажа. - Порой кажется, весь этот мир был создан добрым-добрым сказочником во имя красоты и редких кристаллов прекрасного. Что значат наши жизни, голубка моя, в сравнении с этой красотой? - Дед окинул взором божественный вид, открывающийся с балкона. - И что значит даже твоя жизнь перед твоей красотой?

- Но чтобы была красота, нужна жизнь. - Мальчик поежился.

- Ты моя радость! Ты мой свет и отрада в долготе дней моих! Как освежают эти светлые, простые мысли среди утреннего волшебства! ... Посмотри, это роса! Возьми-ка ее своим пальчиком! Положи-ка на свои молодые губы! Не правда ли, сей вкус пьянительней любого вина?

- Правда, Спаниель.

- Расскажи-ка мне, моя молодость, о чем это пищали утречком наши желтенькие газеточки? Наши маленькие, глупенькие курочки?

- Спаниель, мне кажется, это огорчит тебя...

- Ничего, моя любовь, ничего, говори, говори! Не так уж я слаб, птенчик мой, чтобы не вынести даже саму весть о смерти.

- Спаниель, "Счастливые времена" вышла без статьи Елен Фишер.

- Ах, проказница! Ах, бездельница! Ах, молочница! И это во время похищения любимой наследницы миллионера Арлекина! Ах, негодница! - закудахтал старик.

- Это не всё, Спаниель.

- А ты говори всё, родной мой, всё говори! - Голова Спаниеля беспокойно затряслась. - До главного, до сути. Старику всё интересно. Любопытный он, лютик мой!

- Елен вчера пропала, Спаниель. Кажется, ее похитили...

Прекратив мотать головой, старик прищурился, заглянул в глаза мальчика и прошептал:

- Никто не обставит Саниеля Глюка! Лети как птица, ягодка, звони Гарри, скажи, пусть, бросает дела, мчится со своими молодцами на виллу, да кончает всех троих. Настал срок воздать обильные жертвы.

Мальчик-паж сорвался и побежал, а Спаниель еще подышал на балконе, прежде чем вернуться в дом.

- Адрес загородной виллы! - вопил Арлекин, выкручивая руку Элен так, что та страшно трещала.

Сквозь отчаянные крики бедной журналистки Арлекин поймал: - ...Загородные бугры, 49...

Забросив Елен в атомобиль, Арлекин стал выжимать из двигателя не меньше, чем выжал из Елен Фишер, уголовной корреспондентки одной влиятельной газеты.

Похавав телятины, Альфред Гад, этот демон домохозяек и степенных отцов семейства, регулярно читающих газеты, удостоил вниманием козлятину, а Джимми Скотт перешел к сему часу с курятины на барашка.

Если бы не пустой живот, Олесю б, конечно, стошнило. Но она третий день не притрагивалась к продуктам. Голова кружилась, очертания суровых гангстеров расплывались. Бедняжка тихо стонала.

- А что, дружище Альфред, - сказал Джимми во время паузы, покуда оценивал косточку барашка. – Может, все-таки позвонить Арлекину и сообщить адрес?

- Отсоси, - посоветовал Гад, кивнув на аппетитную баранью косточку.

Забыв про Арлекина, Джимми жадно присосался к барашку, самые сочные места которого уже стали ему досконально известны.

- Ну что, Скотт, конкретный баран? – благодушно улыбнулся Гад, радуясь за друга.

Скотт был глух и нем.

- Заценю козленка, - сказал Альфред Гад. – Конкретный козел!

Не прошло и четверти часа, как Альфред Гад разделался с удивительно жирным и питательным козленком, тряпкой размазал жир по лицу, нащупал под собой свиную грудинку и так славно закусил, что Олеся во второй раз лишилась и без того слабого рассудка.