Олег Вещий

Спорить о том, кем был по национальности Вещий Олег, совершенно не хочется. Зачем тратить время на споры о том, что и так бесспорно. А в данном вопросе все летописи и все историки, внимательно с ними работавшие, ни капли не сомневаясь, приписывали Олега к варягам. Он и ведёт себя всю свою жизнь исключительно по-варяжски, как привык, как воспитан. Это самое его поведение лишь подтверждает информацию, полученную из летописей. Но к этому вопросу мы всё равно ещё вернёмся. Так быстро от него уйти не удастся.

Точного момента прихода Олега на Русь, казалось бы, не зафиксировано. Но и это не так. Рукописи, даже те, которые написаны много позже, без малейшей тени сомнения говорят о том, кто был Олег и откуда он появился.

Известный историк О. Рапов собрал в один блок практически все летописные известия, что-либо упоминающие об отношениях новгородского князя Рюрика с Олегом. Воспользуемся удачной цитатой. «Большинство летописей называет его родственником Рюрика, Воскресенская и некоторые другие летописи – племянником Рюрика, Иоакимовская – шурином Рюрика (то есть братом одной из Рюриковых жен), „князем урманским“, мудрым и храбрым, Новгородская первая летопись младшего извода – просто воеводой князя Игоря Рюриковича. В Повести временных лет под 879 годом сообщается, что Рюрик, умирая, передал свое княжество родичу Олегу, а также „отдал ему на руки сына Игоря, ибо тот был еще очень мал“» (О. Рапов).

Добавить можно немного: у преподобного Нестора Олег Рюриков свойственник, а в раскольничьей летописи он вуй Игоря, то есть брат его матери. В «Прологе» под 11 мая вещий князь назван дядей Игоря, что точно обозначало в древности только брата отца.

Есть и другая формулировка. От обратного. Историк Н. Котляр проделал работу не менее кропотливую, чем О. Рапов, и всё для того, чтобы доказать свою теорию. Как мы видим, ничего особо нового ему найти не удалось. Напрасные нападки на Татищева мы опустим в силу голословности и необъективности.

Цитирую: «Позднейшие летописцы по-своему пытались осмыслить факт захвата „золотого“ киевского стола претендентом некняжеского происхождения. Например, Иоакимовская летопись объявляет Олега варягом, „князем урманским“, т. е. норманнским, и шурином Рюрика, о чём повествуется в „Истории Российской“ В.Н.Татищева. В другой использованной этим историком летописи – Раскольничьей- Олег назван „вуем“, т. е. дядей (по матери), Игоря. К этому Татищев добавляет, что в некоторых известных ему летописях „вуй“ именуется уже братом Рюрика. Столь же неуклюжей попыткой объяснить нелогичное в глазах феодального общества вокняжение Олега в стольном граде Руси выглядит рассказ одного из летописцев ХVII в., связывавшего его приход в Новгород с легендой Нестора о призвании варягов и объявившего Олега племянником Рюрика» (Н. Котляр).

Вот и всё. Что мы видим в итоге? Пытаясь доказать свою правоту, Н. Котляр привел все те же самые факты, ничего нового не найдя. Как говорится, то же яйцо, только вид сбоку. Но для нас это не так важно. Главное в том, что ничего другого о происхождении Олега мы не найдём. Но и не нужно, этого нам вполне достаточно. На первый взгляд вся эта информация кажется хаотичной и даже порой противоречащей друг другу, на что и намекает Н. Котляр. Но если только разложить её по полочкам, в правильном порядке, то окажется, что она не просто дополняет одна другую, не противореча ей, в большинстве случаев, но и даёт нам возможность проследить историю Олега ещё до того момента, когда летописцам и рассказчикам стал интересен он сам.