Читаем Олег Табаков полностью

Всё говорите, говорите… Какие-то душеспасительные беседы о любви. А что при этом рассказали о себе? Это была та мера не поверхности, а приблизительного знания о существующей проблеме. Если вспомните себя, когда по-настоящему все было, то признаете: психика наша не всегда имеет конденсаторные возможности, вот идет-идет — и вдруг прорывается. Любовь хороша бесстрашием своим… Способностью идти на край. А это опасно. И вот преодоление этой опасности и есть поступок! Помню, сидел с моей однокурсницей на Тверском бульваре, был конец марта. Я что-то такое в жанре любви плел, и вдруг чувствую, что моя верхняя губа примерзла к носу! Вспоминаю этот смешной случай, чтобы зафиксировать: есть этап забвения всего на свете и неумения сказать, а вернее, неумения оформить мысли так, чтобы подруга вас поняла. К сожалению, этого волнения не было, вы были серьезны, ровны, свободны в материале. Не кривлялись, не изображали, а сообразно сегодняшнему психофизическому состоянию вспоминали, как это могло быть. Чрезвычайного ничего не произошло, что ни хорошо, ни плохо.

Очень затратное занятие — любить кого-то. Как Пастернак потом напишет:

Любить иных тяжелый крест,А ты прекрасна без извилин,И прелести твоей секретРазгадке жизни равносилен.

Если ваша история не про любовь, тогда это очередной сериал. В сериалах — не про людей, а про то, как деньги зарабатывают.

Любовь всегда приносит непредсказуемость поведения человека, боль, которую люди причиняют друг другу. Это ведь соревнование в том, кто виновен в случившемся. Цветаева потом сформулирует в поэтическую формулу:

Как живется вам — хлопочется —Ёжится? Встается — как?С пошлиной бессмертной пошлостиКак справляетесь, бедняк?

В пьесе «Баллада о небольшом кабачке» есть большой монолог, где говорится об одиночестве в любви. На первый взгляд мысль парадоксальная, на самом деле — емкая и жизненная. Человек в любви своей всегда одинок. И не защищен… Понятно, про что я говорю?

В истории о любви едва ли не решающее значение имеют подробности. Возьмите «Собаку на сене» Лопе де Вега, здесь свой стиль объяснения. Но вот герой говорит, говорит, наконец она прерывает: «Да, ты любишь, но в каких же выражениях?» В проявлениях любви это очень важно.

(Из обсуждения после отрывка «Уроки французского» В. Распутина)

Табаков: Это же про любовь! А по Станиславскому, любить — это касаться.

Студент: Как же касаться, когда писатель пишет, что он и разговаривать-то боится с ней.

Табаков: Боится, не боится — все внутри. Говорю по опыту: в девятом классе я влюбился. В учительницу. Донесли мужу. Он был секретарь райкома по идеологии. Пришел в школу. Когда меня завуч привела в учительскую, а шея у меня была 35-го размера, он посмотрел на меня и сказал: «Ну, это несерьезно!» Но я-то помню, как шел с учительницей по улице, у нее была огромная шляпа, я заглядывал под нее и представлял ее не меньше чем своей женой. Фантазии разыгрывались…

Во время игры можно случайно коснуться и вспоминать об этом всю жизнь. Это же рассказ про жизненный и эмоциональный опыт. Вам надо быть строже к себе!

Вот кто-то из вас уже познал тайну любви. Вы студенты, и я должен вам об этом сказать. Никогда за свои 76 лет жизни я не переспросил женщину, лежащую со мной в постели — что ты сказала? Почему? Не задумывались? Да потому что для нее этот момент — почти как вопрос жизни и смерти. Человек так устроен, что мы в постели не переспрашиваем. Невозможно так сказать, чтобы тебя не услышали. Вот и все. Я говорю сейчас важные вещи. Это в каком-то смысле тайны ремесла. Почему так устроено? Да потому что, пока есть любовь, ты всегда слышишь человека.

М

Мужчина

В жизни, в предлагаемых обстоятельствах важна сама жизнь, все ее проявления. Если герой мужского пола, это мужское начало нужно нести. Только в советской драматургии люди размножались отпочкованием.

Еще одно замечание по ремеслу: если мужчина не держит спину, это означает, что у него существуют серьезные изъяны в принадлежности к мужскому полу. Тогда это плохо.

Н

Наблюдение

Чтобы уметь, надо многое видеть, запоминать, уметь все складывать. Не специально, конечно. Наблюдения актера — его священные накопления.

Ноги

Человеческий темперамент в ногах! Расслабленные вялые ноги исполнителя говорят об одном: твой герой не здесь и не сейчас!

Ноги врут в первую очередь, выдают неверность самочувствия. Вообще — физика выражает объективное состояние вашего погружения в предлагаемые обстоятельства, в тайну обстоятельств.

Землю отталкивают от себя, а не топчут. Ходите на сцене, как в жизни.

О

Образование

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии