Олег Меньшиков

...Плетнев начинает свой черный путь вызывающе буднично. Как-то скучно грабит в туалетах дорогих ресторанов богатеньких гостей столицы из южных наших бывших республик. Выбирает немолодых, уставших за долгий деловой день, расслабившихся в застолье... Андрей точно рассчитывает свои силы, умело дерется, старается никак не реагировать на боль избитых им людей. Бьет безжалостно, уверенно, в нем ощутима закалка уличного хулигана из провинции, где еще стенка на стенку ходит. Может ударить противника головой о стену, швырнуть на каменный пол туалета, потом спокойно взять деньги, снять кольцо или цепочку. С его лица в эти минуты не сходит выражение холодной, надменной брезгливости, обращенной, в том числе, и к самому себе. Но ему надо запачкаться, замараться, пережить это самоуважение, чтобы уже окончательно отделить себя от тех, кто блюдет законы. Иногда кажется, что грабит и избивает вообще не Андрей Плетнев, а кто-то другой, одолживший у Андрея его лицо, фигуру, взгляд.

У Андрея нет, разумеется, и не может быть мрачно-восторженной реакции Калигулы, наблюдающего за муками тех, кого он сам на эту муку обрек. Время гигантов (у Меньшикова Калигула, конечно же, был гигантом) - время это давно ушло. Все съежилось, сократилось до частных историй, до драки в туалете. Калигула экспериментировал. Андрей Плетнев тренируется...

По мере развития событий Меньшиков будет увеличивать расстояние между Андреем, как бы за собой наблюдающим, и Андреем действующим. Возможно, именно игра актера подсказала мысль о том, что все сыграно в воображении героя. Особенно этот разрыв заметен в одной из главных сцен "Дюбы-дюбы" сцене грабежа богатого бизнесмена Игоря. Поначалу Хван смонтировал весь эпизод целиком, он длился около тридцати минут и действительно был смысловым, эмоциональным центром. Потом все оказалось перемонтировано потеря необратимая... В разрозеннных фрагментах ушло то, что составляло поначалу главную притягательность происходящего на экране: пугающая человеческая двуликость, темные силы, стоящие у нашего порога, ожидая своего знака, чтобы ворваться в душу, завладеть всем существом того, кто уже никогда не испытает гармонии и покоя...

Боюсь души моей двуликой

И осторожно хороню

Свой образ дьявольский и дикий

В сию священную броню...

(Александр Блок)

Вспомнилось потому, что Андрей, придя в дом к Игорю, надевает маску. Кошмарненькую резиновую маску, что-то вроде старушечьего лица. А может быть, это сама мадам Смерть?

Поначалу Андрей приводит к Игорю своих подельников, двух земляков-уголовников, которых специально для этого привез в Москву, поселил у себя в общежитии, дал задание подробно изучить образ жизни намеченной им жертвы. Только после этого компания отправляется за добычей. У хозяина забирают аппаратуру, ковры, деньги - то, что хранится почти в открытую. Андрей пока только наблюдатель, не принимающий активного участия в происходящем. В нем определенная скованность и напряжение - так хищник готовится к прыжку. Подельники уходят, он с ними. Но по дороге просит ключи от квартиры Игоря - якобы на память. И возвращается, чтобы, наконец, осуществить то, во имя чего задумал всю акцию...

Мне не раз уже приходилось говорить о том, с какой великолепной непринужденностью и легкостью Меньшиков владеет своим телом. Оставшись наедине с Игорем, он кажется бесплотным, он двигается, словно не касаясь пола, будто на пуантах. Экспрессионистское действо, благодаря актеру, становится символически многозначительным. У Андрея и Игоря в эти минуты нет ни прошлого, ни будущего, нет даже злой воли грабителя и активной реакции ограбленного. Оба действующих лица маленькой драмы будто уже успели достаточно от всего устать, чтобы найти в себе силы на агрессию или защиту.

Андрей ласков с Игорем - ни приказов, ни окриков. Связанный Игорь иногда пытается что-то ответить, главным образом, сказать, что денег у него больше нет. Андрей знает, что это ложь. Но снова говорит в той же мягкой, усыпляющей манере - гипнотизирует. Он обнимает пытаемого им человека. Бережен с ним, зная, что рано или поздно добьется своего. Склоняется над Игорем, и в эти мгновения действительно кажется, что Смерть глядит в лицо бедняге, неумолимая и неотступная. Причем Андрей это прекрасно понимает, почему и не усиливает свое давление. Может быть, сам сознавая себя таким же покойником в такие мгновения.

Состояние Андрея - аварийное напряжение. Постепенно оно начинает понемногу прорываться в изломе фигуры, в слабой развинченности движений, в нервной улыбке, которую актер каким-то чудесным образом приоткрывает под тугой маской. Улыбке трагической... Он спокойно лежит рядом с Игорем, оставшись у него на ночь, - надо истощить терпение хозяина квартиры до такой степени, чтобы тот открыл свой тайник с настоящими деньгами. На полу словно лежат два брата, мирно, тихо, и скоро богатый отдаст свое богатство бедному, все хорошо, никакой крови... Пластически сыграно безупречно, почти без слов, которые оказываются лишними, Меньшиков умеет прекрасно без них обходиться.