Олег Меньшиков

Меньшиков же давно мечтал о современной пьесе. Не просто о наших днях - это, вероятно, казалось ему чересчур элементарным. Он искал драматургию, поднимающуюся до уровня осмысления бытия с его неизменными константами, но в каждую эпоху окрашенными в разные тона. Хотя нынешнее тотальное насилие и искус максимального потребления все же заметно исказили облик современного человека. Меньшиков, видимо, хотел еще необычной формы рассказа - по крайней мере, судя по результату, Курочкин был изначально на это нацелен. Наконец, как было не задуматься над тем, чтобы зрители "над вымыслом слезами облились..." Как мне кажется, тут и начинается нестыковка между естественным желанием режиссера, исполнителя главной роли, и почерком, намерениями драматурга. Судя по словам самого Курочкина, задача состояла для него в том, чтобы "...рассказать историю, которая устраивала бы постановочную труппу и только во вторую очередь публику". Курочкин с первых минут не скрывал своего кредо. Особенно протестовал он против ясности повествования, которую всегда ждут зрители: "Безусловно, многие не успеют с налета проследить все сюжетные ходы пьесы. Многих будет, я думаю, раздражать и то, что невозможно добиться ясных, "разжеванных" мотиваций поступков героев". Наконец, Максим Курочкин был настроен сугубо негативно не только в своем отношении к примитивным зрителям, которые надеются понять, что стоит за поступками действующих лиц, но и утверждал правоту хаотичного, туманного мира своих пьес: "В публике сегодня живет какая-то неизбывная тоска по ясности. Ей не нужен многовариантный мир... Когда мы работали, мы, конечно, очень хотели по возможности избегать "зон ясности". Но, с другой стороны, и не было задачи заваривать "мутняк", какую-то принципиально непознаваемую вещь. Просто в нашем спектакле персонажи дают сразу несколько версий одного события, и эта неразбериха сбивает с толку".

Последнее весьма справедливо - с толку творчество Курочкина сбивает...

Мне не довелось присутствовать на встрече Курочкина с интервьюером из "Независимой газеты", откуда и взяты его неординарные высказывания, но в самой интонации драматурга, переданной журналистом, ощутима твердость творческих критериев: долой примитив, когда все всё понимают!

Осмелюсь предположить, что такая точка зрения не была особенно близка Олегу Меньшикову, который в лучших своих ролях, при всей сложности драматургии, всегда в итоге приходил к глубинной, классической ясности. Даже при самом изощренном авторском почерке, в работе с самыми интеллектуальными режиссерами, он умел протянуть руку тем, для кого играл...

В итоге довольно длительного процесса совместной работы над пьесой образовался странный симбиоз из замыслов Курочкина, его авангардных исканий и размышлений Меньшикова о несовершенстве рода человеческого и глубинных внутренних импульсах, рабами которых подчас оказываемся все мы. В любом случае пьеса сочинялась при непосредственном участии режиссера.

Актриса Оксана Мысина в интервью "Комсомольской правде", данном ею сразу после премьеры "Кухни", рассказала, что репетиционный процесс длился около полугода. Текст неоднократно изменялся и переписывался. Первый спектакль "Товарищество 814" играло в Киеве, на родине бывшего археолога, ныне драматурга Курочкина. Перед отъездом Меньшиков неожиданно объявил труппе, что хочет переделать весь второй акт. Причем объявил это уже по дороге в Киев. "Последний день перед премьерой,- вспоминала Мысина,- мы работали с утра до ночи, и еще в ночь накануне спектакля многие новинки оговаривали на словах".

Иными словами, создавался "авторский спектакль" по аналогии с "авторским фильмом", когда картина становится абсолютным самовысказыванием режиссера, его мироощущение, его мир становятся определяющими в этической концепции и эстетических поисках.

Герои существуют в двух исторических эпохах. Это нибелунги, одолженные господином Курочкиным у древнего германского эпоса, и их современные двойники. Поэтому параллельно со звучными строфами а-ля речи нибелунгов произносятся примерно такие диалоги:

- Ты точно Атилла или нет?

- Клянусь памятью Зигфрида!

- Нет, поклянись реальным!

- Интернетом клянусь!

Смешение "памяти Зигфрида", героя эпоса, и речами знатоков пожирателя людских душ, изобретенного в конце XX века, Интернета, характерно для "Кухни" с ее темой реинкарнации, мыслью о переселении душ во времени, о возвращении нашем на грешную землю в ином облике, что пришло из индийской философии, с темой учения о сансаре, странствиях души, перевоплощающейся после смерти в различные живые существа соответственно закону кармы. Именно карма обрекает душу человека на последующее рождение. Причем новая жизнь это воздаяние, возмездие за поступки, совершенные при прежних рождениях. Все это есть в "Упанишаде" - комментарии к священным книгам Ведам.

В "Кухне" взяты два временных пласта: средневековье и наши дни. Впрочем, оба они достаточно условны, как это допускается в притче, а спектакль явно претендует на притчевое прочтение.