Олег Меньшиков

Понедельник. 14 ноября. Вчера мы снимали первые планы с Катрин. Середину сцены, во время которой Алексей сбрасывает маску человека, преданного режиму, и подталкивает Мари бежать вместе с Габриэллой (известной французской актрисой, которую играет Катрин Денев.- Э. Л.). Когда включается камера, оба они превосходны. В это время появляется Катрин. Актеры не видят ее. Но она тут, внимательная и невидимая свидетельница происходящего. Она скорее слушает, чем видит. "Стоп!.." Представляю Катрин Денев Олега. Мне кажется, он ждал и опасался этой минуты. Все проходит очень просто. Немного позднее Катрин скажет Сандрин: "Какой у вас обаятельный партнер! Он не только произносит слова по-французски - он играет по-французски!" Катрин, которая любит говорить, что актеры, играющие на чужом языке, в конце концов понимают слова, но с трудом находят интонацию, музыку языка, была поражена работой Олега".

Позволю себе короткую реплику. Не умаляя достоинств "великой Катрин", мадам Денев, одной из самых красивых современных звезд кино, несмотря на возраст, все же напомню, что в плане профессиональном русский артист Олег Меньшиков нисколько ей не уступает, разве что во всемирной известности, но в основном потому, что наши картины не имеют такого проката на мировом экране, как французские с участием мадам Денев.

Особенно много этих фильмов имело успех в 70-е - начале 80-х годов, когда она работала с Франсуа Трюффо, Жаком Деми, Марком Феррери и др. Меньшиков, словно предугадывая восторг Варнье, связанный с похвалами в его адрес, произнесенными Катрин Денев, не без легкой иронии скажет журналисту "Стюдио", когда тот спросит: "Произвела ли на вас впечатление Катрин Денев?" - "Конечно. Теперь русские с нетерпением ждут фильма, в котором Олег Меньшиков подает реплики великой французской звезде. Я очень горжусь, что был ее партнером в тех общих немногих сценах, которые мы играли с ней".

Записи Режиса Варнье, сделанные непосредственно в рабочем процессе, носящие характер как бы заинтересованного наблюдения за любопытным субъектом, быть может, и независимо от воли автора отчасти рисуют не только актерский, но и человеческий облик Олега Меньшикова. Запечатленный короткими, обрывистыми линиями, штрихами, иногда повторяющимися, не претендующими на психологическую глубину, они по-своему ценны.

Ощущается огромное отличие в характерах, ментальности артиста и режиссера, тоже влияющее на их взаимоотношения. Иногда кажется, что Варнье как бы побаивается этого русского, будучи не в силах пробиться к его душе. Он стремится максимально приблизиться, ищет дружбы, но ему так и не удается пробиться сквозь упрямую недоступность Меньшикова.

Как ни странно, не исключено, что это сыграло свою роль в одной из центральных тем судьбы Головина: одиночество в толпе, мотив, в общем, не случайный в контексте сделанного актером. В истории Алексея Головина возникает новый оттенок. Предыдущие персонажи Меньшикова в принципе сами выбирали одиночество как способ существования, для них естественный. Головина на одиночество обрекает его собственная непоправимая ошибка: он-то хотел другой жизни.

В начале 90-х меня удивило то, что Меньшиков неожиданно захотел сыграть в предполагавшемся тогда проекте "Вуаль Анжелины" не гениального поэта Тучкова, хотя роль писалась в прямом расчете на него, а совершенно другого человека, вполне обыкновенного, среднего, однако безумствующего в своей любви к женщине, которая ему взаимностью не отвечает... Тогда я сказала ему (и по сей день убеждена в правоте своей позиции), что он просто по определению не может играть личность ординарную, не выходящую за круг повседневности, заурядности. Ему близки персонажи как раз отмеченные несходством с другими, существующие в накале потаенных страстей, которые рано или поздно вынесут их на гребень событий.

Алексей Головин как будто ничем таким не выделяется. Предположим, что, останься он во Франции, так, наверное, и прожил бы свой век в мирной супружеской любви, тишине, без бурных катастроф. Поэтому роль Головина в чем-то не только переход артиста к ролям возрастным, к людям, как будто уже миновавшим эмоциональные пики и взрывы, обычно присущие началу нашего пути. Это еще и рассказ, в общем, о рядовом человеке, который до поры до времена сам не подозревает, на что он способен. Все, к чему приходит Головин, возникает в прямом соприкосновении с враждебной человеку системой, ее бесконечной ложью, фальшью, диктатом и насилием.