Олег Чарушников Голова как предмет роскоши

А наш-то регион тут при чем? При том, при том. Перейдем к баловням

фортуны, везунчикам и счастливцам. «В рассуждении чего б покушать»

лучший город в стране – это Тамбов. Здесь стоимость минимальной корзины

всего 800 рублей (Анадырь плачет). Затем идет (слушайте! слушайте!)

Омск. Да, самый обыкновенный Омск – каких-то 818 рублей

(Анадырь рыдает навзрыд). Буквально в двух шагах и девяти рублях гордо

реет Барнаул (827 руб.) Учитывая, что в среднем по стране (по Госкомстату)

стоимость набора 988 руб. 30 коп., мы горделиво осматриваемся,

величаво подымая бровь.

Итак, минимальная продкорзина… впрочем, какая уж там корзина!

Так, корзиночка. Скорей, блюдце. Лукошко для лилипута. Ибо входит в

нее набор эфемерный, щадящий, диетический. Что-то вроде: пол-яйца,

треть морковки, съесть ломтик репы, лизнуть куриный окорочок – в

день.

Итак, в корзину заглянули, пересчитали и учли. Теперь стоит задуматься.

(Тот же Марк Твен сказал: «Зря лошадь задумываться не станет».

Современный фольклор возразил классику: «Пусть лошадь думает, у нее

голова большая!»)

Жаль, Чехов не дожил, веселый человек. Его сестры – Ольга, Маша и

Дуня (то есть, конечно, не Дуня, а Ирина) – все три чеховских сестры прекратили

бы свои заунывные хоровые завывания: «В Москву, в Москву!»,

а припечатали коротко и ясно:

– В Барнаул!

Или даже так спели бы Ольга, Маша и Ду… (тьфу ты, привязалась эта

Дуня!) Ирина:

– В Тамбов, в Тамбов!

А может, правда, плюнуть на все да уехать в Тамбов! Этак сразу – прыг

в вагон и туда! А? Каково? Пусть все содрогнутся.

Если бы знать, если бы знать…

ПОПУГАЙ В НАМОРДНИКЕ

В Кемеровской области среди коров гуляют тревожные слухи. Взволнованы

лошади. Овцы блеют. Козы мекают. Одинокий верблюд, ветеран

зоопарка, задумчив и грустен, плюется все чаще. В городе Березовском

принято решение, что все должны ходить в намордниках.

Впрочем, не все. Люди в Березовском могут ходить так, с невооруженным

босым лицом. С домашними животными обошлись сухо и строго.

Новые правила городского распорядка, принятые местными депутатами,

категоричны и недвусмысленны. Домашние животные под угрозой взыскания

обязаны появляться на улицах а) в наморднике, б) в сопровождении

хозяев.

Прочтя новые правила березовцы, конечно, обрадовались. Уходя на

работу, им самим намордник можно не надевать. По нынешним временам

и это уже – радость. Но что касается домашней живности, причем именно

всей… По спине жителей забегали мурашки. Дело в том, что Березовский,

вне сомнения, хороший город, но… как бы это помягче сказать…

Не совсем Париж. То есть, совсем не Париж. И, кроме болонок, водятся

здесь разнообразные домашние животные типа коров и гусей.

Бегут мурашки по березовским спинам, бегут наперегонки! А любимый

хомячок? А волнистый попугайчик с носатенькой своей волнистой

подругой? А белая крыса Люсьена с длинным и голым розовым хвостом?

А кот? А коза Машка? А куры как же? Все – в намордниках? Дудки.

Не надо переживать, злого умысла тут нет, и никого не хотели обидеть

уважаемые депутаты (но коров напугали). Скорей всего, правила распорядка

будут дополнены уточнением: носить намордники полагается только

собакам. И, допустим, верблюдам.

Спокойно, коровы, депутаты вас не обидят!

ФРАНЦУЗУ – ФРАНЦУЗОВО…

Любая криминальная хроника начинается так: жулик, такого-то года

рождения, совершил то-то и то-то, после чего был пойман. Милицейские

хроники обязательно и всенепременно указывают год рождения преступника,

а об остальном сообщают скупо. Как говорил Винни-Пух, это неспроста.

Почему так? Э, одного возраста мало! Мы взволнованы. Народ

интересуется жуликом. Кто он, что он? Бывший университетский

профессор, спившийся с круга из-за несчастной любви к дуре-первокурснице?

Экс-ударник комтруда, ныне жилец канализационного

люка? Наркоман с супругой-наркоманшей? Разорившийся владелец

зоомагазина, добывающий корм для последней своей золотой рыбки?

Нам же интересно! Но бережет нас милиция от подробностей – во избежание

досужих пересудов, скороспелых выводов и недозрелых обывательских

суждений…

Француз Люк, путешественник из Дижона, ехал на велосипеде через

Алтайский край. В Алейском районе, возле Красного Яра он устроился

ночевать. Залег в палатку в лесополосе, где его и обокрал преступник

тысяча девятьсот… в общем, неважно какого года рождения. Но обокрал,

подлец, начисто: и велосипед, и деньги, и вещи. Люк, конечно, обратился

в ГОВД Алейска. И тут началось…

Бож-же мой, что закрутилось в Алейске! Собрали личный состав, провели

сход села, опросили каждого жителя, проверили все. И – нашли.

Злоумышленником оказался подросток 13-ти лет (во Франции тоже есть

подростки, но наши – круче). Вещи вернули. Местные милиционеры пригласили

Люка к себе и даже, как с ужасом и восхищением писала местная

пресса, постирали ему запачканные вещи!

Фу, просто в жар бросило! Вещи. Постирали. В милиции. Лем, Жюль

Верн и оба Стругацких.

Все кончилось хорошо. Уехал гость. Отбыл выстиранный француз,

помахав ручкой. А в Алейска задумались:

– Гм… Французское-то подданство, а? Вот чего делает! Это, знаете

ли…

И не только в Алейске. Предположим, вы – новосибирец. Заехали вы