Читаем Олег Чарушников Голова как предмет роскоши полностью

– абзац. Помрет, не постигнет. Тайна тайн, египетская шарада, за расшифровку

коей сразу дают «нобелевку».

Лорду лордово, конечно… А вот англо-русский разговорник в Новосибирске

издать надо. Характерный диалог из него:

– Это собачья площадка?

– Нет, сэр, это детская площадка. Осторожно, не наступите... Оп!

– God-dam! А где же дети?

– Бегают по гаражам.

– А гаражи?

– Гаражи стоят на месте овощехранилища.

– А овощехранилище?

– Овощехранилище стоит на месте собачьей площадки, которая теперь

на месте детской, потому что раньше тут была свалка.

– Но тут везде свалка!

– Это не свалка, а стройка.

– Н-не понимаю…

– Тьфу, ничегошеньки не понимают эти иностранцы!

...И прыгая по сугробам, скользя по ледяным колдобинам где-нибудь

на ул. Сибирской, новосибирец думает про себя: «Thank you very much

m-r Braian! Приезжайте чаще, мы всегда рады советам. Эх, милый лорд,

нам бы ваши заботы!»

И чертыхается по-английски.

2-БРАТ-2

На Земле есть место, где концентрация близнецов в 6 раз выше

среднемировой. И не в каком-нибудь Антананариву, а в самом обычном

Омске.

На 1000 рождений обычно приходится одна пара близняшек. В Омском

танковом инженерном институте они, как сказал бы мальчик Ося из

«Кондуита и Швамбрании», «кимша кишмят». На 1500 курсантов здесь

10 пар ребят, похожих друг на друга, как две гильзы от «калашникова».

На экзамены их запускают только вместе. Иначе отличник придет

второй раз и сдаст за брата.

Причина феномена проста. Существует приказ министра обороны: на

службе близнецов не разлучать…

НАШ ГОРДЫЙ КИЙ

Соловей поет. Мужчина исполняет гимн. Лавры Сергея Михалкова

(друзья-литераторы ласково называют его: «гимнюк») не дают спать. Алтайская

краевая федерация бильярда приступила к созданию гимна, посвященного

этой замечательной игре.

Итак, бильярдный гимн. Это не особо дерзновенная новация. Футбол

и хоккей свои спецпесни имеют. Кажется, что-то есть и в теннисе – а

(судя по TV) это самый общенародный вид спорта.

Короче, необходимы бодрые, зовущие к свершениям строки, в коих

надо отразить душевную и телесную пользу, приносимую бильярдом.

Осмелимся предложить свой вариант. Он черновой, но основа гимна заложена,

и от этого медицинского факта отмахнуться невозможно.

Сначала идет запев (исполняется оптимистично, с умеренным ликованием):

Свинку, грипп и лихоманку

Победит «американка»,

Страх, уныние и боль

Прогоняет карамболь.

Даже самым косопузым

Помогают шар и луза!

Затем величавый торжественный припев:

Пусть гордится вся Россия

Этим мощным гордым кием!

Всех соперников побьем

Нашим доблестным киём!

ПОЧЕМУ ЧИНГИСХАН НЕ ПОШЕЛ НА ОМСК

...В далеком 1897 году по Транссибирской магистрали ехал в ссылку

Владимир Ильич Ленин, молодой, но уже вечно живой, с юной упругой

лысиной. Проезжая Омск, вождь пролетариата выглянул из вагона и горько

заплакал...

В ссылке В. И. завел собаку, женился и стал ходить на охоту. Зимними

вечерами он беседовал с Надеждой Константиновной об Омске и каждый

раз плакал.

– Чувствую, – стенал он, – вот чувствую я: рано или поздно они меня

приватизируют!

Такое сильное впечатление произвел на него этот город…

Теперь обратимся к нашим кипящим будням.

…Законодательное собрание Омской области приняло решение, и

иначе как историческим назвать его нельзя. Тем более, что относится

оно именно к истории. Омск – город старинный. За столетия в этих

краях жило, работало и сидело множество знаменитых людей. Законодатели

решили прекратить разнобой и анархию. Отныне только

с их разрешения допускается использование «фамилий, имен, псевдонимов

и производных от них, портретов и факсимиле известных

лиц, относящихся к местной истории и культуре и считающихся их

достоянием.

Такая «национализация» или, если угодно, приватизация великих

людей вызвала в городе неоднозначные суждения. Одни говорили:

– Правильно! Фамилия – тот же товарный знак и негоже, коли им будет

пользоваться кто попало. Где была столица адмирала Колчака? У нас.

Значит, и Колчак – наш!

Другие пожимали плечами:

– Колчак, Ермак… как-то сложно назвать их коренными омичами.

Они, вроде, и в других местах бывали… Колчака, например, расстреляли

в Иркутске. А ну как иркутяне обидятся, скажут: адмирал наш. Что ж нам

тогда, с Иркутском судиться?

Некоторые едко интересовались, как быть, допустим, с Рабиновичем,

известным революционером-подпольщиком, именем которого в Омске

названы улица и остановка. В связи с приватизацией будет ли разрешено

рассказывать анекдоты с участием данного персонажа? А их ох как много…

Достоевский в этих краях сидел. Николай II, еще будучи наследником,

проезжал по Транссибирской магистрали. В 1996 году Мстислав Ростропович

дал в Омске концерт вместе с местным симфоническим оркестром.

На входе в омский краеведческий музей стоит мамонт, найденный на территории

области.

Подпадают ли портреты и факсимиле всех вышеуказанных личностей

под действие нового закона, пока не ясно. Здесь вообще много туманного.

Неизвестно, где можно раздобыть факсимиле незабвенного Рабиновича

(того, из анекдота). Эта находка была бы поистине драгоценной, ибо ни в

одном музее мира (даже в Лувре) такого раритета нет…

…Историки до сих пор спорят, как выбирал маршрут своих походов

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза