Олаф Торкланд и принц Данов (Непобедимый Олаф)

Хэймлет сидел на носу, и именно ему пришлось выполнять эту не очень приятную работу - раздвигать ветки. Царапая руки и получая непослушными ветвями по лицу, он старался хорошо сделать непривычное для себя дело.

"Куда было бы проще в открытом море, пусть шторм, ураган,- тосковал он,- и где-то сейчас носит моего доброго "Фенрира"? Может, разбило о камни, а может, прикарманил кто? Или выловили викинги моего дядюшки, и старый хрыч теперь наслаждается, ковыряя в нем дырки?.."

Голые ветви трещали, упираясь в борта суденышка, и хлестали людей. Но это продолжалось недолго. Еще два гребка, и лодочка очутилась в узком, но довольно чистом канале. Здесь грести пришлось против потока, да и течение было побыстрее. Еще до конца не окрепший Медведь быстро утомился и опять отдал весло Олафу.

Но очень скоро приток, по которому подымались люди, начал расширяться и течение заметно ослабло.

Лодчонка выплыла на середину лесного озерца. Справа из-за камышей взору открылась небольшая, но уютная усадебка.

- Вот это мой дом,- указал Медведь,- выруливай прямо к нему. Там у берега есть пристань.

Или домочадцы чернобородого еще спали, или же дома никого не было, но встречать путников никто не вышел.

Викинги аккуратно подвели лодку к причалу и потихоньку начали выбираться из нее. Это сделать было не так-то просто, замерзшие, почти неподвижные в течение всей ночи ноги так свело, что даже Олаф взвыл.

Хэймлет первый ползком перелез через невысокий борт лодки на озерную пристань и, на четвереньках добравшись до берега, начал растирать конечности. Олаф последовал его примеру, чуть не опрокинув при этом плоскодонку. Лодочка качнулась раз-другой, но, черпнув воды, все же устояла. Медведь выполз последним. Он еще плохо держался на ногах, но на четвереньках уже чувствовал себя вполне уверенно.

Хэймлет, уже сидя на берегу, смотрел на то, как два здоровенных мужика, охая и кряхтя, ползут по пристани, и давился со смеху, хотя сам еще совсем недавно выглядел не лучше.

- Что зубы скалишь? - пробурчал недовольно Олаф.- На себя бы посмотрел.

Друзьям наконец удалось привести в порядок онемевшие ноги, и они кое-как побрели к дому, поддерживая все еще слабого Медведя.

- Эй, Яга, Лис, Ворон! - прокричал Медведь, зовя домочадцев.- Проснитесь же, окаянные, кто отца встречать будет?

В избе послышалась возня, дверь распахнулась - и на пороге появилась русая женщина с растрепанными волосами, в длинной сорочке некрашеного полотна.

- Ой, Мишенька, голубок, живой вернулся,- запричитала женщина, выбежав из избы, она бросилась навстречу путникам, выхватила у них мужа и, буквально взвалив на себя, потащила в дом.

- Во баба! - рассмеялся Олаф.- Моя Асьхен такого пинка мне вставила бы, что вся хворь тут же прошла, впереди ее побежал бы, еще и отчитала бы за то, что шлялся неизвестно где столько времени.

Хэймлет подхватил смех товарища, и в предвкушении доброго завтрака викинги поспешили в дом вслед, за хозяевами.

В избе было весьма опрятно, в дальнем конце комнаты возвышалась большая печь, а вдоль стены стояли широкие, удобные лавки. Почти у входа начинался длинный высокий стол и заканчивался на середине комнаты, прямо под родовым столбом, какой принято держать в гардарикских избах.

Медведь сидел на лавке и довольно улыбался.

- Эй, Ягуша! - громко гукнул он.- Поставь что-нибудь на стол, спасителей моих попотчевать надобно, да и я сам несколько дней пищи не видел.

- Сейчас, Медведушка,- раздалось из клети, и Яга появилась с большим кувшином в руках.- От медка со сметанкой желанные гости не откажутся? Лепешки вот только вчерашние, не ждала гостей, не напекла.

- Ничего, хозяйка, тащи все, что есть, все съедим - не побрезгуем,пробасил подобревший при виде угощения Олаф.

Вскоре стол был заставлен наскоро собранной едой, и гости с хозяином принялись наперегонки уничтожать пищу.

- Ягуша, а где Ворон с Лисом шляются? - поинтересовался Медведь.

- Да по лесу бродят, тебя, пропавшего, уже второй день ищут,- ответила супруга, выставляя на стол очередной кувшин эля.

Добрая еда и бессонная холодная ночь давали о себе знать. Опорожнив очередную кружку кисловатого напитка, Хэймлет почувствовал, что безумно хочет спать. Тепло натопленной избы приятно убаюкивало, и он, опустившись на лавку, сладко закемарил.

- Ха! - воскликнул Олаф.- Я всегда говорил, что ты, датчанин, слаб против меня будешь.- И Торкланд тоже, зевнув, начал пристраиваться тут же, на огромной лавке.

- А почему бы и не подремать до обеда, раньше банька все равно не растопится, всю ночь ведь не спали,- заметил Медведь и, держась одной рукой за стенку, а второй подпирая живот, заметно отяжелевший в результате чрезмерного обжорства, поплелся через всю горницу на полати.

- Уууййааа! - вскричал Торкланд, почувствовав, как на его спину выливают очередной ушат кипятка.

Хозяйка дома, закатав белую полотняную рубаху под самые ягодицы, важно ходила сквозь клубы белого пара вокруг распластавшихся на лавках трех красных тел и что было силы стегала их березовым веником, то и дело, словно раков, ошпаривая кипятком.