Олаф Торкланд и принц Данов (Непобедимый Олаф)

К полудню въехали в лес. Олафу он сразу не понравился. Низкорослые деревья густо переплетали между собой уродливые ветки. Мечом негде размахнуться. Да и ехать стало тяжело. Посовещавшись, путники решили объехать лес стороной и, повернув лошадей, двинулись вдоль опушки.

Викингов съедало любопытство о происхождении их нового товарища. Но его птичий язык был им совершенно непонятен, хотя сам Кака Яма, слушая бесконечную болтовню северян, стал понимать некоторые слова и уже отвечал кивками на кое-какие несложные вопросы.

- Еще один день путешествия - и этот гномий родич начнет болтать по-датски, словно Локи на застолье,- заметил Олаф.

- Да, способный малый,- поддержал его Хэймлет. Наконец лес стал выше, подлесок совсем исчез, и всадники повернули в чащу. Местность начала заметно подниматься. Они все время ехали в гору. Кони, подаренные Волхом, казалось, вообще никогда не уставали, и, не очень-то привыкшие к седлу, морские волки решили сделать привал, не дожидаясь темноты.

- Чтобы его йотуны сожрали вместе с его Мировым Яйцом,- возмущался Олаф, примащивая свой отбитый за день поездки зад на запревшую кучу валежника.

- Да, с непривычки взвоешь,- последовал примеру товарища Хэймлет.

- Нисяво, сакэ няда, будит холесе,- вдруг раздалось сбоку.

Викинги ошарашенно повернули головы в сторону Кака Ямы. Тот, сидя на коленях, улыбался во все свое пухлое лицо и, неустанно кивая головой, повторял:

- Сакэ холесе, сакэ пить - боль убегать.

- Вот это способности! - присвистнул Хэймлет.- И дня не прошло, а он уже по-нашему разговаривает.

- Подумаешь,- отозвался Олаф,- невелика трудность датский учить, я его еще ребенком выучил. Вот попробовал бы он франкский выучить или, например, миклагардский - тогда да!

Хэймлет поручил друзьям заниматься костром, благо в лесу - не в поле, а сам, взяв самострел, отправился в лес подыскать свежего мясца.

Как оказалось, прокормиться здесь не составляло больших проблем, и трех жирнющих зайцев конунг подстрелил еще до захода солнца. Хотя со свининой, добыть которую он так надеялся, Хэймлет не встретился.

Зайцев освежевали и зажарили. Под водочку они были очень даже ничего. Викинги развлекались тем, что обучали Кака Яму датскому языку. Они называли слово, жестами объясняя его значение, и катались по земле от хохота, когда тот повторял.

- Борода,- говорил Олаф, дергая себя за рыжую во-лосину.

- Балдя, - отвечал вечно улыбающийся Кака Яма. Друзья заливались хохотом. Но добродушный чужеземец, похоже, ничуть не обижался и весело смеялся за компанию.

- Заяц.- Палец Торкланд а упирался в освежеванную тушу.

- Зяясь,- повторял новый товарищ. И опять по лесу раздавался раскатистый хохот. Водка обладала одним удивительно полезным свойством. Маленькая стеклянная бутылка вышибала мозги похлеще, чем пара бочонков вина, не говоря уже об эле. Поэтому друзья могли позволить себе каждый вечер крепко упиваться, и при этом их запасы истощались крайне медленно.

- Вот в этом Волх нам услужил, пошли ему Один здоровья,- поминал словенского бога Олаф, разливая перцовку по питейным рогам,- ну, а в остальном - дерьмо он, конечно.

Вдруг среди ясного, звездного неба ударил гром, и лес осветила вспышка молнии. Это случилось так неожиданно, что Торкланд выронил из рук бутылку. Та покатилась в костер, разливая по пути драгоценную жидкость. Но Олаф не мог допустить такого расточительства. Он смело сунул руку в огонь и спас склянку.

Кака Яма как ревнивый ценитель мужественных поступков поклонился великому ярлу в знак уважения. Торкланд был польщен. Но Хэймлет, малорослый датчанишка, даже не заметил поступка друга. Он сидел, отвернувшись в другую сторону, и к чему-то прислушивался.

Олаф уже серьезно почесывал кулаки, собираясь обидеться на товарища. Но тут Хэймлет повернулся и произнес:

- Кладу в заклад свою правую руку в пасть Фенриру, что это был не гром. И сверкала не молния.

Олаф открыл было рот, чтобы возразить молодому ярлу или хотя бы со злости нагрубить. Но его перебил новый раскат. И это действительно был не гром. Теперь во все-заглушающем звуке ясно слышался вой. Это кричал раненый зверь невероятных размеров. Небо снова озарилось светом. Так продолжалось добрую половину ночи, и друзья, вжавшись в землю, готовые ко всему, просидели до зари. Лишь на рассвете, когда все угомонилось, а вокруг защебетали беззаботные пташки, людей сморил сон. Впервые за долгое время викинги засыпали кристально трезвыми.

Вставали люди невыспавшимися и разбитыми, проспав почти до полудня.

- Смотри, датчанин,- толкал Хэймлета Олаф,- наш чистюля уже умудрился раздобыть воды и умыться. Он, конечно, хороший воин, но так холить свою внешность у нас даже девке на выданье не позволяют.

Кака Яма, как всегда улыбаясь, шел в одной нижней тунике. Мокрый с головы до ног, словно младенец при рождении, и, по всей видимости, очень довольный.

- Он еще и расчесался,- добавил Хэймлет, стряхивая со своей лохматой шевелюры листья, нацеплявшиеся за ночь.

Чужеземец тем временем подошел к северянам и, кивнув головой, расстелил маленький шерстяной коврик и уселся на колени.