Октябрь

– Я обязан вам напомнить это, – жестко ответил Тамбовцев, – потому что там после эмиграции вы будете не великим князем Михаилом Александровичем, пусть даже и бывшим, а нищим и бездомным изгнанником, который или делает то, что ему говорят власть имущие, или волен подыхать с голоду. Если вы действительно не хотите причинить вред своей Родине, то должны подумать о том, как помочь ей не покидая ее пределов. Теперь никто не заставит вас занять трон, но, черт возьми, хоть какую-то пользу вы принести России можете?

– Сейчас не время отсиживаться в стороне, – кивнул Сталин, – я не во всем согласен с товарищем Тамбовцевым, но в главном он прав. Сейчас каждый должен думать только о том, что он может сделать для своей страны. Подумайте и вы, гражданин Романов. Мы будем рады использовать ваши способности и ваш личный опыт для общего блага. Со своей стороны, в случае сотрудничества, обещаю вам и вашей семье личную неприкосновенность.

– Я об этом подумаю, товарищ Сталин, – ответил Михаил Романов. – И если у вас ко мне больше нет вопросов, то я хотел бы поскорее вернуться в Гатчину. А то мои домашние могут начать волноваться. Ваши люди так неожиданно увезли меня на встречу с вами, что это больше походило на внезапный арест, чем на приглашение для беседы.

– Да, возвращайтесь, – кивнул Сталин, – и передайте своим домашним, пусть приготовятся встречать гостей. В ближайшее время, во избежание самоуправства со стороны местных властей, в Гатчину будут доставлены ваш старший брат с семьей, сестра Ольга и Мария Федоровна, ваша мать. Скажу честно, им всем придется решать ту же дилемму, что и вам. – Сталин чуть повысил голос: – Товарищ Сергеев!

В дверь заглянул давешний морской пехотинец.

– Слушаю, товарищ Сталин!

– Товарищ Сергеев, – Сталин быстро что-то написал карандашом на четвертушке бумажного листа, – вот записка, а на словах передайте товарищам, что гражданина Романова необходимо побыстрее доставить в Гатчину. Если нет другой возможности, то моя личная просьба – пусть его отвезут вертолетом. Все, товарищ Сергеев, выполняйте.

Когда дверь за бывшим великим князем закрылась, Сталин провел руками по лицу, пытаясь снять усталость, и посмотрел на Тамбовцева:

– Ну, что скажете?

– Сам Михаил прост, как дважды два, – ответил Тамбовцев, – а вот его супруга и секретарь для нас мутноваты. В первую очередь надо бы заняться связями его секретаря, некоего мистера Джонсона, к которому Михаил крайне привязан. Госпожа Вульферт-Брасова попроще, она всего лишь искательница приключений. Но она также может быть каналом для влияния на ее супруга. Причем влияния извне, из-за границ России.

Сталин вздохнул.

– Я понимаю, что ваши люди пытаются успеть везде и всюду, но их силы тоже ограничены. Но если мы хотим хоть чего-то добиться, то, ничего не поделаешь, придется просить товарища Ильина подключиться и к этой работе. Гатчину теперь придется контролировать не менее тщательно, чем Смольный. Когда туда прибудут остальные Романовы, она станет просто приманкой для заговорщиков всех мастей.

– Товарищ Сталин, – сказал Тамбовцев, – я бы посоветовал вам привлечь к работе молодежь. В частности, отозвать с Румынского фронта одного молодого инженера-гидролога. Его зовут Лаврентий Берия.

– Берия, – переспросил Сталин, – тот самый?

– Тот самый, товарищ Сталин, – ответил Тамбовцев.

– Хорошо, – Сталин сделал пометку в своей записной книжке…

14 (1) октября 1917 года, 21:05. Петроград, улица Моховая, д. 11

Яков Свердлов и Лев Троцкий

Они встретились в квартире, принадлежавшей питерскому коммерсанту, имеющему интересы в САСШ. Он периодически предоставлял свое жилище для секретных встреч Льва Троцкого с людьми, которые желали бы приватно переговорить с восходящей звездой русской революции.

Еще в САСШ Троцкому была сделана бешеная реклама. Нью-йоркская киностудия «Vitagraph Studios» сняла фильм под названием «Моя официальная жена» (My Official Wife), с Троцким в главной роли. За это владельцы киностудии отвалили Троцкому такой гонорар, который, наверное, не платили ни одному актеру в Новом Свете. На эти деньги Лев Давидович безбедно жил в Нью-Йорке, а потом, наняв пароход, отправился в Россию. Провожающие его местные евреи с уважением говорили: «Наш Лева едет отбирать работу у русского царя».

После прибытия в Петроград в мае 1917 года, Троцкого избрали председателем Петросовета. Здесь подсуетился другой его знакомый – Парвус-Гельфанд. Ну, а деньги из САСШ Троцкий получал прямо в Петрограде, из подконтрольного Якову Шиффу банк «Ниа Банк».

И вот все пошло прахом. Этот рябой грузин Сталин, с помощью каких-то шлимазлов с неизвестно откуда взявшейся эскадры, объехал на кривой козе их, сынов Израилевых. Сказать, что Троцкий был в ярости – это значит ничего не сказать.