Октябрь

– Сергей Викторович, – продолжил я, – позвольте теперь поговорить о чисто политических моментах. Насколько мы знаем, узкий круг руководителей РСДРП(б) принял окончательное решение о вооруженном восстании. Через две недели будет сформирован Военно-революционный комитет, в состав которого войдут представители ЦК и петроградских организаций партий левых эсеров и большевиков, делегаты президиума и солдатской секции Петросовета, представители штаба Красной гвардии, Центробалта и крупнейших профсоюзов.

Во главе ВРК формально стоял левый эсер, бывший фельдшер Павел Лазимир и большевики: Лев Троцкий – его представлять не надо, Николай Подвойский – старый боевик, отличившийся еще в 1905 году в Москве, и офицер-дезертир, сбежавший из эшелона, следовавшего на Дальний Восток во время Русско-японской войны, подпоручик Владимир Антонов-Овсеенко. Но это люди, которые много шумели и ничего не решали.

Всем же заправлял Военно-революционный центр, который формально входил в ВРК, но занимался делами, о которых и сейчас мало кто знает. В него входили совсем другие люди. А именно: Андрей Бубнов, Феликс Дзержинский, Яков Свердлов, Иосиф Сталин и Моисей Урицкий. О каждом из них можно много рассказывать. Скажу только, что реальным влиянием в партии обладали всего лишь двое – Яков Свердлов и Иосиф Сталин. Оба они были членами Русского бюро ЦК РСДРП(б) еще первого состава. То есть они осуществляли руководство практической работой местных партийных организаций.

Ну, о Сталине вы все знаете немало, а вот Свердлов… Это личность во многом загадочная и непонятная. В революцию 1905 года, на Урале организовывал отряды боевиков, а сейчас он занимается кадрами партии и умело расставляет своих людей на руководящие посты. Вот, что позднее о нем писал Троцкий. – Я раскрыл свой неразлучный блокнот и прочитал: – «Это был прирожденный организатор и комбинатор. Каждый политический вопрос представал перед ним прежде всего в своей организационной конкретности, как вопрос взаимоотношений отдельных лиц и группировок внутри партийной организации и взаимоотношения между организацией в целом и массами. В алгебраические формулы он немедленно и почти автоматически подставлял числовые значения. Этим самым он давал важнейшую проверку политических формул, поскольку дело шло о революционном действии». В общем, типичный серый кардинал.

А вот Сталин Свердлова не любил. Можно сказать даже, ненавидел. Их взаимная неприязнь началась еще во время ссылки в Туруханском крае. Оба они угодили в поселок Курейка Енисейской губернии. Даже жили в одном доме. Но недолго – разъехались по причине межличностной неприязни, или, как сейчас пишут, «из-за невозможности совместного проживания».

Загадочна и смерть Свердлова – по официальной версии, он умер от гриппа-«испанки» в марте 1919 года. По неофициальной – был избит до смерти на митинге в Орле местными рабочими.

Ну, а сейчас из всех будущих советских лидеров самым вменяемым и толковым бесспорно является Иосиф Сталин. К нему-то мы и пойдем.

– А с чем вы к нему пойдете? – поинтересовался полковник Бережной.

– Естественно, Вячеслав Николаевич, не с пустыми руками, – ответил я. – Как мы уже прикинули с Виктором Сергеевичем, – адмирал Ларионов кивнул мне, – в типографии, где Сталин выпускает газету «Рабочий путь», мы появимся около полвторого ночи, какое-то время уйдет на представление и доказательство нашего иновременного происхождения… Когда же беседа вступит в кульминационную фазу, а будет это около пяти часов утра, наша эскадра уже успеет обломать немецкий «Альбион» и изрядно намять бока германскому флоту у Моонзунда. И эту сенсацию первой растиражирует большевистская газета. Причем второй, вечерний ее номер, выйдет «толстушкой», с кучей фотографий потопленных кайзеровских дредноутов и крейсеров и пленных германских десантников. В статье, повествующей о блистательной победе русского флота, будет сказано, что сие произошло при участии Центробалта, который, кстати, девять дней назад принял решение не признавать власть Временного правительства.

Ну, а далее будем думать с товарищем Сталиным, как половчее и без всякой пиротехники вынести на лопате «временных» и взять власть. К тому же после Моонзунда, как мне кажется, легче будет разговаривать с Германией по поводу заключения почетного мира без аннексий и контрибуций. А если ребята из ставки кайзера будут упираться, то наши авиаторы смогут быстро провести им закрытый массаж печени, показав, что для нас нет в Германии неуязвимых мест.

Впрочем, многое будет зависеть от того, насколько мы сможем установить доверительные взаимоотношения со Сталиным. Чувствую я, что Керенский сотоварищи создадут нам меньше проблем, чем многие «пламенные революционеры». Уж больно многое поставлено на карту, и антантовские кураторы этих «революционеров» сделают все, чтобы наделать нам как можно больше гадостей.

– Вы не исключаете возможность физического устранения кое-кого из этих «пламенных революционеров»? – полковник Бережной задал мне вопрос, что называется, в лоб.