Оковы судьбы

– Но… как? Почему? – Алан не мог поверить в происходящее. Полноценный дар предвидения не проявлялся ни у кого в Аластрии уже несколько сотен лет, и вот сейчас перед ним сидит заблудшая, которая менее чем через неделю окончательно оборотится в чудовище, и она утверждает, что знает о нем все.

– Я уже говорила, – улыбнулась Джессика, – мы похожи, мы одни во тьме. Пусть вы не чувствуете моей боли, но я чувствую вашу. – Она приблизилась. Кончик ее носа коснулся носа Алана. – Я видела самые яркие ваши воспоминания и самые печальные. Все то, что вы несете в своей душе сквозь годы, все, что вы переживаете сейчас. Тьму, сковывающую ваше сердце, я ощущаю, как свою… так позвольте мне забрать ее.

Прежде чем Алан ответил, девушка подалась вперед и коснулась своими мягкими, влажными губами его губ. Мгновение, казалось, длилось целую вечность, но Рэвендел все же отстранил девушку от себя.

– Я не могу.

– Лишь я вижу вас таким, какой вы есть, лишь я чувствую то, что чувствуете вы, и лишь я понимаю вас, так почему вы даже не пытаетесь понять меня?

– Иногда я не понимаю себя сам, чего говорить о других? – грустно улыбнувшись, Алан встал на ноги. Странно, но слова Джессики успокоили его. Возможно, они были ложью, домыслом, но, как бы то ни было, ему стало намного легче от осознания того, что заблудшая знает его настоящего. Какая ирония судьбы – его, обреченного слиться с тьмой, поняла та, которая сама скоро превратится в чудовище. Возможно, поняла бы и Кристина, если бы он рассказал ей обо всем, что чувствует. Но тогда она страдала бы куда больше, чем сейчас. Она оплакивала бы его, когда его не станет, виня себя в его гибели. Это было недопустимо.

– Я завидую той девушке, – печально произнесла Джессика, обхватив колени руками и положив на них голову. Ее черные волосы бархатной волной легли на пол. – Вы искренне любите ее всем сердцем и готовы умереть за нее, а она считает вас жестоким гордецом, которому нет до нее дела. Я готова умереть за то, во что верите вы, но не могу получить и толику той любви, что достается ей.

– О чем ты? – Алан нахмурился. – Тебе не нужно умирать.

– Уж лучше смерть, чем превращение в одну из этих кровожадных тварей, – горько усмехнулась девушка. – Я еще совсем недавно была человеком. Удивлены?

– Не слишком. Если бы ты родилась заблудшей, то сейчас выглядела бы иначе.

– Вы правы. Могу я попросить об одолжении? – вдруг проронила девушка.

Рэвендел кивнул.

– Я знаю о вас все, а вы обо мне – ничего. Послушайте мою историю? Пожалуйста. – Джессика закусила губу и опустила глаза. Если бы Рэвендел отказал ей, она бы с этим смирилась. В конце концов, какое дело благородному человеку до жизни жалкой заблудшей? От осознания своего естества девушке вдруг стало очень больно и… одиноко.

Вздохнув, Рэвендел встал, подошел к двери и, выглянув в коридор, произнес:

– Винсент, принеси нам чая.

Не дожидаясь ответа и не удостоверившись – слышал ли кто-нибудь его слова, Алан закрыл дверь и прошел через зал. Он сел в одно из двух кресел, стоявших напротив большого камина, в котором тихо потрескивало пламя. Внимательно посмотрев в глаза девушке, он заявил:

– Мой дворецкий готовит замечательный чай, как раз подходящий для историй. Или ты хочешь чего-нибудь покрепче?

Джессика, не веря своим ушам, с благодарностью и сомнением взглянула на Рэвендела, желая убедиться, что тот не шутит. Хозяин мрачного имения легко улыбнулся, жестом указывая гостье на соседнее кресло.

– Спасибо, чая будет достаточно, – Джессика облегченно улыбнулась и благодарно кивнула.

В дверь постучали, и Винсент вошел в кабинет, неся в руке поднос с дымящимся чайником из дорогого фарфора. Поставив свою ношу на низкий, стоящий между креслами стол, он умелым движением разлил ароматный напиток по чашкам.

– Что-нибудь еще?

– Нет, Винсент, ты свободен.

– Если понадоблюсь – только позовите. – Дворецкий поклонился и бесшумно покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

– Присаживайся, пожалуйста. – Алан указал все еще стоящей Джессике на кресло и, когда та устроилась, придвинул к ней чашку чая.

Джессика аккуратно взяла чашку в узкие ладони и потянула носом приятный аромат, зажмурившись от удовольствия.