Окончательное решение

Я открыл дверь и, принимая от Дайкса пальто и шляпу, сообщил, что его ждут, а затем провел в контору. Сделав три шага, Дайкс остановился и осмотрелся.

— А у вас тут вовсе недурно, — заметил он. — Работать здесь должно быть приятно. Вы, наверное, не помните меня, мистер Вулф.

Вулф ответил, что помнит, пригласил сесть, и Дайкс направился к креслу, обитому красной кожей.

— Я не думаю, что поступил правильно, решив зайти к вам, — продолжал он. — Мне нужна лишь небольшая информация. Гудвин, конечно, уже доложил вам о Дине Атли. Во время его пребывания у нас мы полагали, что и он, и вы были последними, кто видел ее живой, однако после этого я беседовал еще с двумя свидетелями, которые видели ее позднее. Вам известна процедура расследования дел об убийствах: нужно с чего-то начать… именно этим я сейчас и занимаюсь в надежде найти отправную точку, может быть, с вашей помощью. По словам Гудвина, Дина Атли приходила к вам вчера по указанию мисс Вэйл. Это действительно так?

— Да.

— Разумеется, я не спрашиваю, что именно миссис Вэйл поручила вам сделать, поскольку это конфиденциальный вопрос, но меня интересует Дина Атли. Я не спрашиваю даже, что вы сказали ей; меня интересует только, что ОНА сказала вам. Это может быть важно, поскольку часов восемь-десять спустя она была убита. Так что она сказала вам?

— Превосходно! — заметил Вулф, чуть улыбнувшись. — Превосходно и компетентно.

— Это ее слова? — спросил Дайкс, доставая блокнот.

— Нет, это я говорю. Ваш вопрос не мог быть лучше сформулирован и задан. Превосходно! Естественно, что вы вправе ожидать от меня такой же краткости и ясности. Так вот, мистер Дайкс, не раскрывая того, что миссис Вэйл сообщила мне по секрету вчера, я не в состоянии передать вам, что именно сказала мне мисс Атли. Как вам известно, я только частный детектив, а не адвокат, и не располагаю правом хранить в тайне содержание даже конфиденциальных бесед с клиентами. Если сообщение, сделанное мне миссис Вэйл, важно для следствия, я, умалчивая пока о нем, делаю это на свой страх и риск. Вопрос о том, является ли это важным для следствия или нет, может быть решен только мной; вы на него ответить не можете, так как не знаете, что она сказала мне. Насколько мне сейчас известно, это сообщение значения для вашего следствия не имеет.

— Вы ничего не желтите сообщить мне?

— Нет.

— Вы отказываетесь изложить мне, что Дина Атли сказала вам вчера?

— Да.

— Так же и то, зачем она приходила к вам?

— Да.

— Ну, что ж, в таком случае, как вы сами сказали, вы делаете это на той собственный страх и риск, — заметил Дайкс, вставая. Он еще раз обвел взглядом кабинет. — Чудесно вы устроились тут. Я рад был возможности повидать вас.

Он повернулся и направился к двери.

— Учтите, Гудвин, вы тоже подвергаете себя большому риску, — сказал он, когда я подавал ему пальто. Я поблагодарил его за предупреждение, вручил шляпу и попросил передать капитану Сандерсу самый нежный привет.

Когда я вернулся в контору, Вулф снова был занят чтением книги. Вообще-то говоря, он человек упрямый, но иногда его упрямство переходит всякие границы. Он до сих пор не знал, когда, где и как умерла Дина Атли, хотя, конечно, понимал, что мне это известно, он не имел представления, велик или мал риск, на который он согласился пойти, желая заработать полностью гонорар в шестьдесят тысяч и, однако, продолжал упрямствовать.

За обедом, расправляясь с жареной овечьей печенкой под изобретенным Фрицем соусом, Вулф подробно объяснил, каким образом, зная, чем питалось то или иное человеческое существо, можно определить его культуру, философию, нравы, политику и все, все остальное. Наслаждаясь едой (печенка была очень вкусной и нежной, а соус — одним из лучших изобретений Фрица), я ломал голову над тем, что можно было бы сказать о Вулфе, даже зная, что он съел в течение последних десяти лет. Прежде всего, вероятно, что он давно умер от обжорства.