Окно в сад

— Ты пойми, — говорил негромко Илья. — Пока ты ездишь, я тут сколько проверну! Все подготовлю и цепь склепать успею. К рассвету бы закончили.

Катя понимала, что ему хочется до приезда сменщика вернуть комбайн в строй. Но шофер тупо смотрел куда-то в сторону.

— Мое дело — зерно.

— Ты пойми, раз такой случай.

— Куда я поеду? Я и не знаю никого. Да и кто мне даст… Ночь ведь. Коли бы еще днем.

Ему, должно быть, очень хотелось уехать домой, провести остаток ночи в теплой постели.

— Пишите записку механику. Я поеду, — неожиданно для самой себя сказала Катя.

Илья оглянулся.

— Хорошо.

Он вырвал из засаленного блокнота листок, написал что-то, посоветовал:

— Вы напрямик, через лога. Километров пять срежете.

И вот Катя мчится лесом, корявой, разбитой дорогой. Дребезжит, бьется, словно в судорогах, пустая машина. С разлету нахлестывают по ветровому стеклу низкие ветви берез. Светящаяся стрелка спидометра дергается где-то около тридцати. Шофер зол, оттого по-злому летит машина. Дорога петляет. Кате кажется, что вот-вот машина опрокинется, со скрежетом и треском рухнет в ночную тьму.

Мелькнули темные дома какого-то села. В свете фар вспыхнули и исчезли белые платья девчат. Собаки с диким лаем увязались за машиной, но задохнулись в непосильном беге, оторвались.

Машина мчалась навстречу восходящей апельсиново-желтой луне. Наконец, показалась центральная усадьба. У въезда лохматые, как будто обросшие синими волосами кедры, за ними сквер, цветы на клумбах. В опрокинутом конусе света парень. В петлице пиджака белая астра. Шофер затормозил. Катя высунулась из кабинки, крикнула во тьму:

— Товарищ, где живет механик?

— А вам зачем?

— Комбайн поломался. Мы за деталями.

Парень вскочил на крыло машины, на ходу указывал: направо, налево. У большого дома с наглухо закрытыми ставнями сказал:

— Здесь.

И успокоил Катю:

— Ты смелее. Собаки у них нет.

Внутри крытого двора парень осветил путь электрическим фонариком. Пока шли к крыльцу, успел спросить:

— Ты откуда такая?

— Какая?

— Не знаю. В общем, таких у нас не было.

Катя постучала в дверь.

— Не умеешь ты, — сказал парень. — Дай-ка я.

Он постучал так, что в сенях что-то упало и покатилось по полу. На крыльцо вышла женщина и неожиданно спокойно спросила:

— Ты что, Петька, сдурел? Дом того и гляди разломаешь.

— Михаила Тимофеича нам.

— Занемог он, с утра не подымается.

Женщина хотела закрыть дверь, но Петька придерживает ее ногой.

— Комбайн встал. Авария!

— Завтра.

— Нельзя завтра, — сказала Катя.

А сама подумала: «Ну, нет. Все равно добьюсь. Что значит — занемог?» Она представила себе поле, темный, притихший комбайн. Он тоже занемог.

— Ни днем, ни ночью спокою, — вздохнула женщина и ушла в дом. Катя и Петька двинулись за ней следом.

На широкой кровати, раскинув руки, спал механик. Лицо у него было толстое, широкое, заросшее черной щетиной. Женщина потрясла его за плечо.

— Минька! А, Минька! Слышь?

Механик промычал что-то.

— Минька! Слышь, люди к тебе. Комбайный поломался.

— А черт с ним, — внятно произнес механик.

— Михаил Тимофеевич, проснитесь! — сказала Катя.

— Дядя Миша, только подписать… — уточнил Петька.

Механик открыл мутные, красные глаза. По ним было видно, что он просто-напросто пьян.

— Вот, — протянула Катя бумажку.

Петька достал авторучку и вежливо посветил фонариком. Красные глаза поморгали и начали закрываться. Катя испугалась, что все начнется сначала.

— Минька, — окликнула его жена.

— Михаил Тимофеевич! Да как вам не стыдно!

Катя схватила его за плечи и стала трясти его большое жидкое тело.

— Проснитесь, я вам говорю!

Один глаз удивленно раскрылся. Механик взял авторучку, изобразил на бумаге невероятную загогулину и обессиленно повалился на подушки.

— А теперь к кладовщику…

На улице Петька спросил Катю:

— Ты, наверное, дочка Ваниных?

— Никаких Ваниных не знаю.

— Так чья же ты?

— Своя собственная.

Ей стало почему-то очень смешно, и она засмеялась громко и весело.

— А я знаю, — продолжал Петька. — Ты у Петровых остановилась. Студентка?

— Нет, не угадал.

Они шли по улице, а машина потихоньку следовала за ними.

— Ну, значит, ты практикантка.

— А вот и нет.

— Новая учительница?

— Опять не то.

— Вот здесь кладовщик живет, — остановился Петька перед двухэтажным домом. — Да только заходить не стоит. Все равно его дома нет.

Справа на скамеечке мерцали огоньки папирос.

— Эй, ребята, — крикнул Петька. — Вахлакова не видали?

— Он с Валькой на берег подался.

Петя обернулся к шоферу:

— Вы обождите.

И улыбнулся Кате:

— Адрес точный — на берег.

Повернули в переулок. Под ногами влажная трава, через чулок ужалила крапива. Катя шла и думала: «Как все странно, и то, что я здесь, и то, что ищу какого-то Вахлакова, которого никогда в жизни не видела».

— Дай руку, — сказал Петя, — здесь голову поломаешь.

Катя протянула ему руку и улыбнулась. Она догадалась, что ему приятно держать ее руку в своей. Он осторожно помог Кате спуститься по тропинке, бегущей круто вниз. Луна раскинулась по всему плесу желтыми искрами, огоньками. Сквозь хвою сосен просачивались редкие звезды. Под соснами над кручей сидели двое. Парень и девушка. Ее голова у него на плече.