Окно в природу-2003

В Советском Союзе реконструкция хозяйства страны в 30-х годах прошлого века заставила создать продуманную систему заповедников. Кое-кому из хозяйственников они мешали. Некоторые (и при Сталине, и при Хрущеве) закрывали, но потом, одумавшись, открывали вновь. И оберегался в неприкосновенности статус заповедного дела. Эта форма охраны природы превосходно работала. Благодаря заповедникам удалось сохранить соболя, исчезавшего в Сибири повсюду. В Казахстане и в Калмыкии строгой охраной почти из небытия удалось вернуть антилопу сайгу. Воронежский государственный заповедник помог сохранить повсюду исчезнувшего бобра и расселить его не только в нашей стране, но и во всех странах Восточной Европы. В европейской части страны в сотни раз удалось увеличить численность лосей. В 1928 году на территориях Московской, Тверской, Калужской, Костромской, Ярославской, Новгородской областей насчитали всего 27 (!) лосей. А в 60-х годах благодаря строгой охране только в московских лесах было их несколько тысяч. Сегодня же тут даже следа лосиного не увидишь! Истребило лосей выделение под садовые участки «лесных болотистых неудобий», где животные имели убежища, и еще - бесконтрольная вольница «охотников-браконьеров». Лоси в серединной России сохранились практически лишь в заповедниках.

И вот теперь уже не «болотистые неудобья», а самые что ни на есть ценные заповедные земли могут попасть под застройку. И чем? Престижными особняками разбогатевших людей. Слово «заповедник» дразнит их слух так же, как «Рублевское шоссе», как «Барвиха». Денег укорениться в заповедниках у них хватит. И чиновники, готовые положить в карман свой деньги, найдутся везде.

Удивляет логика нашей власти. Это не первый шаг в наступлении на все, что хоть как-то сохраняло природу и не роняло нас в ряду «цивилизованных государств». Нынешняя реконструкция экономики побудила ликвидировать Комитет по охране природы, учрежденный у нас, когда уже в каждом государстве Европы такие комитеты (или министерства) существовали. Следом было ликвидировано Лесное Ведомство, существовавшее в России (лесном государстве!) 200 лет со времен императора Павла. За плечами этого Ведомства - созданная с нуля система лесопользования, лесная наука, обдуманные законы, традиции, кадры лесных работников. Вместо того чтобы повернуть Ведомство лицом к новым проблемам, его упразднили с явной целью убрать все препятствия на путях захвата природных ресурсов. Мы присутствуем сейчас не только при расхищении земных недр, но и при разбойничьих вырубках наших лесов. При такой ситуации логика требует сберечь хотя бы самое ценное - заповедники - как резерв возрожденья природных ценностей в государстве. Увы, поднята рука и на заповедники. Мало того что в руках Министерства природных ресурсов оказались они беспризорными, новый закон позволяет их попросту растоптать. Потери тут будут не только экологические, но и очень большие нравственные.

Понимая наши нынешние трудности, международные организации по охране природы и общественные фонды в разных странах помогают заповедникам выжить. Маленькая Голландия уже многие годы финансирует Союз охраны птиц России, борется за спасение дальневосточного леопарда. Энтузиастами во многих государствах предпринимаются отчаянные попытки спасти амурского тигра. (И леопард, и тигр оказались под угрозой исчезновения из-за пожароподобной, бесконтрольной вырубки леса.) Международные фонды охраны заповедников уже несколько лет финансируют наш экологический просветительный центр «Заповедники». Ученые получают международные гранты для поддержанья науки и охранных мер в наших заповедниках. Не стыдно ли принимать эту помощь при том, что сами мы законодательным порядком готовы пройтись по заповедным территориям катком строительства частных особняков?!

В Америке я специально интересовался проблемой сохраненья и расширенья оберегаемых территорий. Если там в момент организации заповедника или Национального парка оказалась чья-то постройка или хотя бы маленькое производство, государственные и частные организации стараются выжить «червяка из яблока». И выживают, выплачивая ему компенсацию, часто безмерно завышенную. Мы же хотим законодательно «червоточиной» заповедное дело разрушить.