Окно в природу-2002

Волки были главными героями зообазы. Статистам из их породы отводилась роль драматическая: они пробегали, выскакивали на выстрел, и роль на этом кончалась. Лобан же слыл примой — любовник-герой! Сердечные отношения были у него с дрессировщиком, моим другом Георгием Георгиевичем Шубиным. Но однажды случилась драма. У подруги Лобана, волчицы Машки, должны были появиться щенята (ответственный момент в жизни волчьей семьи). Георгий Георгиевич, по обыкновению протянув руку в клетку, стал выщипывать шерсть на животе Машки, чтобы волчатам легче было сосцы находить. Делалось это каждый год, и Машка только довольно урчала. А в этот раз то ли настроение было чем-то испорчено у волчицы, то ли дрессировщик допустил какую промашку, но Машка угрожающе зарычала. Чтобы утвердить свое верховенство, Георгий Георгиевич щелкнул волчицу по носу. И тут Машка издала понятный каждому волку звук: «Я в опасности!» В то же мгновенье лежавший у прутьев загона Лобан бросился сзади на дрессировщика и так отделал его, что, приехав в больницу на станции Петушки, Георгия Георгиевича я увидел похожим на кокон шелковичных червей — весь был в бинтах.

Когда поправился, стали мы думать: что делать с волком? Работать с Лобаном было уже нельзя. Я обзвонил несколько зоопарков — везде отказ.

Определили Лобана в передвижной зверинец. Георгий Георгиевич так о волке тосковал, что, узнав о приезде зверинца в Тулу, мне позвонил: «Давай соберемся, посмотрим…»

Волка увидели мы в клетке-пенале — нельзя повернуться. Георгия Георгиевича он сразу узнал. И отвернулся. «Лучше бы застрелили…» — вздыхал всю дорогу из Тулы давний мой друг.

Еще одна знаменитость памятна многим. В Баку в семье Берберовых жил лев с царственной кличкою Кинг. Кое у кого, наверное, еще сохранились открытки: Кинг на прогулке по городу, Кинг за столом с белой салфеткою на груди, Кинг в постели с детьми, на унитазе… Сколько слюней и пошлости было напущено вокруг зверя — описать невозможно. Я вел в то время на телевидении передачу «В мире животных» и начальству сказал: «Показывать этого льва… только через мой труп». В Баку Берберовым я написал, что играют они с огнем, что вся тщеславная суета непременно закончится драмой.

Лев Львович Берберов, приехав в Москву, заглянул и ко мне в «Комсомолку». «Василий Михайлович, напрасно вы опасаетесь — зверь исключительно добрый, ничего плохого случиться не может».

Случилось! Льва Львовича уже не было, а жена его, оставшаяся с двумя ребятишками, завела в квартире еще и пуму. И вот однажды звонок в милицию: «Скорее! Скорее спасите!..» Подумалось, что где-то что-то горит, но, приехав по нужному адресу и глянув в окошко, милиция поняла: беда другого порядка. Комната была залита кровью, обезумевшая, окровавленная хозяйка квартиры кричала: «Стреляйте! Скорее стреляйте льва!»

Льва застрелили. Когда открыли дверь, увидели почти оскальпированную женщину и мертвого мальчика — ее сына, а на улицу пулей выскочила обезумевшая от крови и выстрелов пума…

Вот такая поучительная история, положившая предел возбужденной Берберовыми моде — поселять в доме диких зверей. Сейчас эта мода вновь расцвела пышным цветом у «новых русских». Читаешь об их «домашних зверинцах», и хочется крикнуть: «Помните о Берберовых!»

Небольшая история о слоне Джони… Снимали для «В мире животных» сюжет в зоопарке Алма-Аты. Ситуация в кадре простая: я стою у загона, кормлю знаменитость арбузами. Слон протягивает хобот, ловко хватает из рук у меня арбуз и кидает в свой рот. Оператор, снимавший этот сюжет, от радости ерзал у камеры: «Давай повторим!»

Можно и повторить — занятие очень приятное. Служителя зоопарка прошу подвезти еще десяток арбузов и, ожидая тележку, балагурю со зрителями, наслаждавшимися этой занятной сценой. И вдруг что-то серое метнулось к моей голове. Я машинально присел и вижу в хоботе Джони серую свою кепку, которую он, как арбуз, метнул в рот и стал с наслажденьем жевать. Все кругом хохотали, а оператор ломал себе руки — расслабился, упустил редкий кадр.

Закончив работу, зашел я к директору зоопарка и за чаем в его кабинете рассказал о случившемся. Директор не засмеялся, а побелел: «Василь Михалыч, какая кепка! Если бы не присели, слон схватил бы хоботом вас за шею, и вы бы мгновенно оказались в его загоне. Страшно даже подумать, что дальше могло бы быть».

Оказалось, Джони страдал загноением бивня, был раздражителен, готовый мученья свои обратить на любого. «Да…» — сказал я. И больше сказать было нечего. Стакан с чаем в руке стал вдруг подрагивать.

Теперь о кошках. Даже о «рядовых» кошках можно что-нибудь рассказать. А эти две — настоящие героини. Мы писали о них, но можно кратко и повторить.

Лет шесть назад позвонили москвичи Колесовы: «Приезжайте. Есть для вас кое-что интересное».

Приезжаю в Хамовники.

— Видите, кот сидит?

— Ну…

— Представляете, он вернулся… Да нет же, не со двора, с Поволжья.

На подоконнике сидел, облизываясь после трапезы, рослый мосластый черный котище.