Окно с видом на площадь

— Вы — мисс Меган Кинкейд?

Я моментально поднялась, вспомнив о цели своего визита, и увидела мужчину, который внимательно смотрел на меня, не отходя от двери. Взглянув на него, я уже не могла отвести глаз. Редко видела я такие глаза, как у него: серые, с холодным, оценивающим взглядом. Лицо было скорее приятным, но угрюмым, темные брови вразлет, высоко зачесанные надо лбом темные волосы. Нос крупный, с еле заметной кривизной, с внушительной горбинкой, губы полные или, скорее, были бы полными, если бы не были сжаты так, что рот образовывал прямую линию. Он выглядел человеком немногим более тридцати, хотя мог быть и старше. В нем было что-то, безотчетно для меня притягательное, но и несколько отталкивающее. Гораздо позднее мне пришлось узнать, что Брэндан Рейд часто производил такое впечатление на окружающих, когда встречался с ними в первый раз. Особенно если это были женщины.

— Да, я мисс Меган Кинкейд, — наконец произнесла я и с удивлением подумала, почему в присутствии этого человека чувствую неожиданное беспокойство. В конце концов, я пришла сюда, чтобы увидеть миссис Рейд, и больше никого.

— Сожалею, — сказал он с холодной вежливостью, — но моя жена несколько нездорова сегодня и не может вас принять, как было назначено.

У меня на лице, вероятно, отразилось разочарование, хотя я тут же попыталась его скрыть. Я гордо выпрямилась, вовремя вспомнив, что именно в плечах чаще всего отражается внутреннее отчаяние.

— Мне очень жаль, что миссис Рейд нездорова, — проговорила я. — Может быть, я смогу встретиться с ней в какой-либо другой день?

Я двинулась по направлению к двери, показывая этим, что не намерена больше отнимать у него время.

Он, однако, не посторонился, чтобы дать мне пройти, и я была вынуждена остановиться в затруднении совсем близко от него. Его серые глаза так же внимательно смотрели мне в лицо, оторвавшись только на мгновение, чтобы окинуть взглядом меня с ног до головы, как бы все еще примериваясь, все еще взвешивая. Потом он резко сделал шаг в сторону от дверей.

— Прошу вас, пройдите, пожалуйста, со мной, — произнес он и направился к лестнице.

Я не знала, что это означало, но подчинилась его повелительному тону. Я последовала за ним, отметив про себя его высокий рост и внушительную осанку.

Дома, стоявшие на площади Вашингтона, строились узкими, но достаточно длинными. Этот дом был шире остальных. Лестница изящно изгибалась и убегала вверх вокруг центрального овала. Задержав руку на темных перилах орехового дерева, я взглянула вверх и увидела застекленный овал в крыше над тремя этажами дома. Площадки не было, и лестничные ступени в виде клиньев красиво поворачивались и поднимались до второго этажа. Стена была оклеена обоями с темными разводами, изображавшими клубнику на кремовом фоне, причем темные разводы преобладали. Газовая лампа, прикрепленная к стене, освещала нам путь зеленовато-желтым пламенем и издавала легкое шипение. Холл наверху был так же мрачен, как и лестница.

Мужчина, за которым я следовала, подошел к закрытым двустворчатым дверям в передней стороне дома, растворил их и отступил в сторону, пропуская меня. Все еще под впечатлением его повелительного тона я прошла мимо него в большую квадратную библиотеку. Здесь было светло, темно-зеленые тяжелые портьеры были сдвинуты и открывали окна, которые образовывали одну стену этой комнаты. Бледный солнечный свет играл на оконных стеклах и сглаживал темную строгость помещения.

По сторонам двустворчатой двери, по бокам каминной облицовки и дымохода и на свободной стене были расположены полки с книгами. Мое сердце забилось немного быстрее при виде их. Я еще помнила подобную библиотеку моего детства и помнила ту боль, которую испытывала каждый раз, когда время от времени после гибели отца моя мать продавала его книги. Но в оформлении этой комнаты было и что-то необычное, однако я не успела тогда рассмотреть, так как мое внимание было приковано в основном к тому, кто привел меня сюда.

Мистер Рейд пододвинул кресло к письменному столу красного дерева с великолепной резьбой и усадил меня. Затем он сам сел в большое кресло за столом, все так же необыкновенно пристально рассматривая меня.

— Расскажите мне о себе, — попросил он, и я оценила богатство и глубину тембра его голоса, более теплого и привлекательного, чем прежде, когда он говорил холодно и официально. Снова, вероятно, на лице у меня отразились недоумение и удивление, ибо он тут же добавил: — У меня есть причины просить об этом.

К этому времени я уже не выглядела так, как хотела бы выглядеть при появлении в этом доме. Я чувствовала, что выгляжу моложе, чем хотела бы, и мне не нравилось, что меня так откровенно оценивают и изучают. Я пришла сюда, чтобы предложить свои услуги его жене. Почему же он собирается задавать мне вопросы?