Окно напротив

И его взгляд скользнул по фигуре Вэл. Она хотела было оскорбиться за такую фамильярность, но слова Мэта скорее польстили ей, нежели обидели. Кроме того, Мэт, по всей видимости, намеренно задел ее за живое и теперь ожидал резкой реакции. Однако Вэл предпочитала действовать нестандартно, она терпеть не могла банальности.

— Ты это всерьез? — спросила она, подхватывая его игривый тон.

— Да, если, конечно, моя нескромность не смущает тебя.

Теперь настал черед Вэл покраснеть до корней волос. Она высоко ценила искренность, особенно если сама готова была раскрыть человеку душу, но мысль о том, что в ее спальне стоит оборудование, с помощью которого она подсматривает за этим парнем, не давала ей покою. Вэл вела нечестную игру, и ее мучила совесть.

— Искренность — это всегда здорово, — наконец сказала она.

И, хотя на душе у нее кошки скребли, Вэл постаралась не выдать своей растерянности.

Предприняв довольно неуклюжую, на его взгляд, попытку прощупать новую соседку, Мэт удивился, заметив, что она клюнула на приманку. По всей видимости, ее обезоружили его слова об искренности. Женщины часто попадались на эту удочку. И, хотя Мэт вовсе не принадлежал к тому типу мужчин, которые, чтобы затащить женщину в постель, говорят ей то, что ей хочется услышать, он все-таки частенько кривил душой, если это сулило ему выгоду. В конце концов ложь является второй натурой копа, работающего под прикрытием.

И все же он совершил один серьезный промах: Мэт назвал Вэл свое настоящее имя. Это произошло само собой: оно сорвалось с языка. Мэт удивлялся: как он мог так оплошать? За годы службы в полиции он сменил множество легенд, работал по поддельным документам, и порой ему хотелось позвонить отцу и попросить напомнить, как же, собственно, на самом деле зовут его сына.

Хватит откровенничать, приказал себе Мэт, отныне только ложь. Впредь надо быть умнее.

Если бы он действительно был предельно искренен с соседкой и рассказал ей о сексуальных фантазиях, которые не оставляют его после того, как он впервые увидел Вэл, она, пожалуй, пришла бы в ужас и побежала звонить в полицию, решив, что поселилась рядом с маньяком.

— Наверное, я кажусь тебе развязным и наглым, — сказал Мэт, не сводя глаз с высокой груди Вэл. — Ты можешь послать меня ко всем чертям и велеть возвращаться только тогда, когда я начну вести себя, как подобает истинному джентльмену…

Вэл кивнула с улыбкой.

— Вести себя, как подобает истинному джентльмену — тоже здорово, — заметила она и облизала пересохшие губы.

Мэт не понял, прогоняют его или, наоборот, приглашают остаться. Он смотрел на пухлый рот и кончик розового язычка Вэл, и ему страстно хотелось поцеловать ее.

— Итак, ты не желаешь зайти ко мне и выпить еще одну чашечку кофе, — сделала она заключение.

Еще одну? Что это значит? Мэт мгновенно насторожился. Приобретя с годами привычку всегда быть начеку и взвешивать каждое слово собеседника, Мэт стал подозрительным и повсюду искал подвох.

Все в порядке, успокоил он себя, сейчас девять часов, и она сделала вполне разумный вывод, что я сегодня уже пил кофе.

— Еще одну чашечку кофе? — переспросил он на всякий случай, сделав ударение на слове “еще”.

Мэт не раз вел наблюдение за людьми, которых подозревал в преступной деятельности, и всегда следил за тем, чтобы не проговориться, не выдать себя, не упомянуть в разговоре факты, которые стали ему известны в ходе расследования. Но перспектива стать объектом наблюдения повергла его в дрожь. Неужели Вэл шпионит за ним, подсматривает, что он делает?

— Если ты еще не пил кофе, значит, я не угадала. Что касается меня, то я собираюсь налить себе вторую чашку.

С этими словами Вэл удалилась в кухню и, налив себе ароматного горячего напитка из кофеварки, вскоре вернулась с чашкой в руках.

Она подула на кофе, чтобы немного остудить его, и Мэт вновь обратил внимание на ее красивые чувственные губы. Они были от природы розового цвета и на фоне белоснежной кожи, усыпанной светлыми золотистыми веснушками, походили на нежный свежий цветок. Мэта бросило в жар. Его словно магнитом притягивало к этой женщине.

— Кофеин вреден, — заметил Мэт, стараясь отвлечься от мыслей о сексуальной притягательности Вэл.

Не надо было приходить сюда, сокрушенно думал он, поражаясь своему легкомыслию: еще вчера ему стало совершенно очевидно, что он может серьезно увлечься этой женщиной.

— В настоящее время пристрастие к кофеину — моя единственная слабость и порок, — с усмешкой сказала Вэл.

Она села на перила и, прислонясь к опорному столбу, положила ногу на ногу и стала не спеша пить кофе. Ее поза была столь соблазнительной, что Мэт почувствовал, как встает, наливаясь силой, его член.