Оккультные силы СССР

Китайцы пошли в этом отношении гораздо дальше, объявив Чингисхана «великим китайским полководцем» — им проще: там была монгольская династия, а не иго. Но со взятия Казани и Астрахани плена грезилась, грезилась великая — чтобы не на одну шестую, вполмира — империя, чтобы вошли в нее все былые царства всяких там хулагуидов, гуюкидов и прочих Великих Моголов. Зря, что ли два века терпели? По праву наше будет. Предками завещано, обетованно. А какими предками — в том мифу не суть. И множились на протяжении всей российский истории разнообразные прожекты установления такого царства, и в этом смысле не лег семнадцатый год рубежом — сменить ведь можно только строй, но никак не менталитет. И «Последний бросок на Юг» — законный наследник и правопреемник «Великого броска на Восток», а господам юнкерам метилось то же, что и пламенному комсомольскому поэту Павлу Когану, автору незабвенной романтической «Бригантины»:

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще падем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Много их было, осиянных этой великой мифической мечтою. С некоторыми вам еще предстоит встреча в следующих томах. Причем, замечу, о каждом из них можно написать не очерк, а захватывающий приключенческий роман. Увы, на подобные художественные биографии литература наша не щедра — воистину нет пророка в своем отечестве! Именно в этом ряду стоит и главный герой первой части «Оккультных сил в СССР» — Жамсаран (в крещении — Петр Александрович) Бадмаев, выпускник восточного факультета Петербургского университета и Медико-хирургической академии, чиновник Азиатского департамента Министерства иностранных дел, успешливый предприниматель, знаменитый «тибетский врач» и прочая, и прочая.

Главной сам он почитал (или, по крайней мере, называл) эту последнюю ипостась. Не будучи специалистом, не возьмусь судить, кем был он в действительности: великим врачевателем или великолепным шарлатаном, явившимся из монгольских степных предгорий Гиппократом или же Чумаком-Кашпировским fin de siucle — широкое хождение имели в свое время оба этих мнения. Что ж, пусть разбираются в этом историки медицины. Но в целом размах его деятельности не может не восхищать. Не стану пересказывать фактов, с которыми вскоре познакомят вас Олег Шишкин и Александр Борисов, однако некоторыми выводами и общими оценками позволю себе поделиться.

Самый яркий из троих представителей «тибетской династии», Петр Александрович Бадмаев являл собою законченный тип графа Монте-Кристо a la russe (кстати, герой Дюма-отца также занимался врачеванием, правда, на Востоке). Впрочем, и в наших пале-стинах этот тип был представлен достаточно ярко — вспомните хотя бы «полудержавного властелина», светлейшего князя Александра Даниловича. Увы, его пример наводит на печальную мысль: в отечестве нашем личность такого масштаба и такого характера изначально обречена в лучшем случае на березовскую ссылку… Так что и печальный конец Бадмаева был то ли предсказуем, то ли вовсе предопределен. Только никто, слава Богу, в это предопределение никогда не верил и не верит — не потому ли и красуются Меншиковский дворец на Неве и буддийский храм (кстати, самый большой в Европе) на Невке? Скольких свершений лишилась бы наша история, если бы не этот психологический феномен…

Формально «тибетский врач» Бадмаев не занимал столь высокого положения, как герцог Ижорский — к титулам он особо не стремился, да и не петровские времена были на дворе. Но проследите судьбу любого мало-мальски примечательного человека в тогдашнем Санкт-Петербурге — и она рано или поздно да выведет вас на фигуру высокоученого бурята. Создается впечатление, будто он являлся неким потаенным центром столичной жизни, серым кардиналом и великим кукловодом. Пожалуй, именно в этой его вездесущности и заключена та мистическая сила, которая заставила составителя включить рассказ о Бадмаеве в контекст разговора обо всех и всяческих спиритах, оккультистах и мистиках (ведь в самой по себе восточной медицине много пока загадочного, но ничего оккультного, согласитесь, нет). Правда, далеко не всем бадмаевским начинаниям суждено было сбыться, но и воплощенное все-таки в жизнь, прямо скажем, впечатляет. Что же до невоплощенного…

Пожалуй, в один ряд с его «великим восточным проектом» имеет право встать лишь одно — и также неосуществленное — начинание: потрясающий по смелости и размаху замысел учреждения Кавказской компании, родившийся под пером дипломата (именно дипломата, а не автора бессмертной комедии) Александра Сергеевича Грибоедова; замысел, по сравнению с которым даже заговор декабристов может показаться более или менее невинной игрой.