Охотники за орхидеями (худ. В. Юнк)

Все от души рассмеялись и сказали Изе, что Англия в сто раз дальше Мериды; девочка лишь недоверчиво покачала головой:

— Неправда, неправда, свет совсем не так велик! Стоит взобраться на пригорок, и уже виден его край. Там, где небо спускается вниз, там и край света.

Ах, как жалел Еник Сатрапа, что не умеет говорить по-испански! С каким удовольствием рассказал бы он этой девочке, его ровеснице, как огромен мир! Ведь от Центральной Америки до Англии действительно очень далеко. Но нужно ещё долго ехать, чтобы попасть из Англии в Чехию, а там тоже немалый путь от Хрудима до его родной Льготки. Если же ехать дальше, на восток, — вот где далёкие-то страны! Там лежит Россия, Сибирь, и ещё какие-то государства, но нигде нет края земли!

Узнав о причине общего веселья, Еник не стал смеяться над девочкой, выросшей в глуши; он помнил, как ничтожны были его собственные познания, пока он жил в Льготке. В школе он, правда, слыхал о том, как велик земной шар, но разве можно представить себе это, если ты никогда не ездил дальше Хрудима? Только теперь, когда он пересёк моря и океаны, дорога в Англию казалась ему лёгкой прогулкой.

— Маленькая мексиканка пока знает немного, но ведь, сказать по правде, иной раз опыт значит куда больше знаний. Всегда понятнее то, что испытал на собственной шкуре, — уже лёжа в постели, говорил Еник своему «брату» Вацлаву.

А потом, когда в спальню пришёл «дядя» Франтишек, они долго беседовали о том, что уже завтра им предстоит уйти в леса… Кто знает, возвратятся ли они сюда, если их путь лежит в Гватемалу, к далёкому озеру Петен.

Странная это была семья! «Дядя» и двое «братьев» носили разные фамилии. Как это произошло, мы скоро узнаем.

Глава вторая Недавнее прошлое

1890 год. В одном из кварталов западной окраины Лондона раскинулись громадные сады, из которых выглядывают островерхие стеклянные крыши. Издали они кажутся зубьями гигантских пил. Но если мы подойдём ближе, то увидим низкие строения, наклонные стеклянные крыши которых обычно обращены на юго-восток. По большей части эти постройки очень несложны: на фундамент из красного кирпича поставлены железные столбы с перекладинами. Это — оранжереи. Владеют ими не простые садовники, а лондонские богатые торговцы. В оранжереях выращивают различные заморские растения, редкие фрукты, виноград, дыни, огурцы, ананасы, а в бесконечных подземных коридорах, тёмных и сырых, где сильно пахнет грибами, из сотен тысяч беленьких точечек, которые быстро набухают и рыхлеют, вырастают шампиньоны. Но во многих оранжереях разводят исключительно орхидеи. Всякому хозяину лестно, если его оранжерею украшает необычное или редкое растение. Цены на орхидеи очень высоки. Предприимчивые люди наживают на этом огромные деньги. Они разводят орхидеи у себя в оранжереях, а потом сбывают их любителям либо целыми кустами, либо только цветы.

Многие виды орхидей растут на стволах или ветвях деревьев, их корни висят в воздухе, получая из него питание — главным образом углекислый газ; некоторые орхидеи живут на корнях деревьев, а многие вырастают прямо из клубней, находящихся в почве. Орхидеи — не паразиты. Деревья для них — точка опоры и прикрепления. Обвивая ветви, густые корни, орхидеи закрывают к ним доступ свету и воздуху; ветви постепенно превращаются в перегной, которым и питаются орхидеи.

Всё это Еник Сатрапа знает уже давно; он был частым гостем в тех лондонских оранжереях, которые принадлежали мистеру Хау. Выращиванием красивых цветов там занимались двое чехов — Франтишек Долежал и Вацлав Веверка.

Но каким ветром занесло Еника Сатрапу в Лондон и вообще в Англию?

Мы уже знаем, что родом Еник из Льготки, из Чехии. Три года назад его отец, портной, сокрушённо признался, что в Чехии шитьём семью не прокормишь, что по-настоящему его мастерство могут оценить только в Лондоне, где он работал до женитьбы.

Мать и сестра Терезка, правда, побаивались дальней дороги, но Еника решение отца привело в восторг.

Сатрапа-старший раздумывал недолго. Он написал лондонским друзьям письмо и, получив благоприятный ответ, продал свой дом с небольшим земельным наделом и отправился со всей семьёй за границу.

Сатрапы поселились в предместье Лондона; отцу каждый день приходилось ездить в центр, в большой магазин готового платья. Там он кроил и рисовал выкройки.

Понятно, матери Еника нелегко было привыкнуть к новому окружению. Чужая, непонятная речь, незнакомая обстановка — всё это часто вызывало в ней тоску по родине, и, хотя земляки время от времени навещали Сатрапов, ей всё больше хотелось на родину. «В гостях хорошо, а дома лучше», — говаривала она. Бедняжка утешалась лишь тем, что муж обещал вернуться в Чехию, как только сколотит кое-какое состояние.

Терезка тоже никак не могла свыкнуться с новой обстановкой. Зато Еник, в ту пору десятилетний мальчик, на окраине Лондона чувствовал себя как дома.

В комнате ему не сиделось. Незнакомая страна, большой город, новые люди, всё непонятное и необычное неодолимо влекло мальчика и захватывало его воображение. Ему хотелось всё увидеть и всё испытать.