Охотник на людей

— Все возвращаются туда, откуда прибыли, сержант. Скорее рано, чем поздно. В том числе полицейские. Большинство людей приезжает к северу от 60-й параллели в поисках чего-то. Ну, вы знаете — золота, серебра, бегства, свободы. Некоторые даже не знают, что им нужно. — Она включила двигатель грузовика. — Иногда они это находят. Иногда нет. Но, в конце концов, все они возвращаются домой.

Она улыбнулась: блеск невероятно белоснежных зубов на фоне смуглой кожи, странный блеск в глазах.

— За редким исключением.

С этими словами она нажала на газ, оставив его стоять в облаке пыли, сидевшие в кузове волкособаки возбужденно залаяли.

Гейб не мог избавиться от мысли, что эта женщина похожа на само это место: поразительно красивая и, на первый взгляд, открытая, но враждебная по отношению к тем, кто не готов жить по законам этого сурового края.

Она заставила его кровь бежать по жилам быстрее. И впервые за весь этот очень долгий год Гейб подумал, что, возможно, ему все-таки не хочется умирать.

Глава 2

Горечь Гейба вновь дала о себе знать, как только полицейский внедорожник остановился и из него навстречу новоприбывшему коллеге вышел молодой, нетерпеливый, улыбающийся констебль Марк Донован.

Протянув ему руку для рукопожатия, Гейб подумал о том, насколько он сам когда-то был похож на Донована: полный идеалистических представлений о светлом будущем, о том, что значит быть «маунти», поддерживать правопорядок, le droit по-французски, в этой огромной стране, сохранившей традиции 1800-х годов.

Подростком, выросшим в итальянском квартале Ванкувера, Гейб запоем читал героические рассказы о Северо-Западной конной полиции, отважно сражавшейся с американскими торговцами виски, контролирующими прерии. Затем последовала Клондайкская золотая лихорадка, когда орды золотоискателей бежали с Аляски по Чилкутской тропе в суровый, враждебный и неумолимый канадский Юкон. Перевал тогда охранял самый известный «маунти» Сэм Стил — Лев Юкона — в мундире из красной саржи, широкополом «стетсоне» [3] и высоких коричневых сапогах.

Легенды о тех «маунти», охранявших великий Север, поддерживавших порядок и спасавших человеческие жизни, подпитывали юношеские мечты юного Габриэля Карузо, подталкивая его к решению стать полицейским.

«Иронично получить назначение на Юконскую землю теперь, после семнадцати лет службы в полицейском ведомстве, когда его карьера полицейского близилась к концу, а юношеская мечта была омрачена суровой действительностью», — подумал он,

Впрочем, работа в отделе по расследованию тяжких преступлений в маленьком проблемном городе способна сделать с вами и не такое. Но разочарованием его душу наполнил недавний случай.

Сдав два года назад экзамен на сержанта, Гейб получил повышение до сержанта оперативного отдела в Уильямс-Лейке, что находится во внутреннем районе Британской Колумбии. Вообще-то он предпочел бы остаться старшим следователем по тяжким преступлениям, однако согласился на эту административную работу, так как Джиа, женщина, с которой он хотел связать свою судьбу, получила назначение в отряд Уильямс-Лейк в качестве нового капрала.

Но кровавая стычка с Курцем Стайгером — серийным убийцей-психопатом, которого СМИ окрестили Лесовиком, — оборвала жизнь Джии вскоре после их помолвки.

И жизнь, какой ее знал Гейб, закончилась.

И вот теперь, год спустя, он здесь. Один-одинешенек. В северной глуши, в какую только можно отправить «маунти», накануне надвигающейся беспросветной зимы с ее 24-часовой тьмой, бесконечным снегом и безрадостным будущим. В его памяти всплыли слова Стайгера:

Я видел ее глаза, сержант. Я смотрел, как она подыхает. Я был последним, кого она видела в этой жизни, и это было ни с чем не сравнимое удовольствие…

Гейб стиснул зубы, в голове зашумело.

Пожимая руку констеблю Доновану, он попытался напомнить себе, что силой его сюда никто не загонял. Он тут по собственному желанию, сам попросился в эту глухомань. Ему нужно было убраться подальше от назойливого внимания СМИ, подальше от семьи Джии, от своих родственников. Подальше от непосильного бремени вины.

Он прошел через сеансы по снятию посттравматического стресса с психотерапевтами ведомства и у частных специалистов, прошел через физиотерапию, судебные слушания, затянувшееся внутреннее расследование. Каждое его действие было изучено вдоль и поперек, он ответил на массу вопросов. Сослуживцы стояли за него горой. Все говорили, что он сделал то, что на его месте сделал бы любой хороший полицейский.

Одна беда: сам Гейб так не думал.