Охотник на кроликов

– Послушай, мне надо узнать, когда я пришел к тебе домой в ту ночь и…

Разговор прервался – Сильвия положила трубку.

Рекс взглянул в окно, увидел воздушный шарик, подпрыгивающий между машинами. Дрожащими руками он снова набрал номер.

– Какого хрена ты, по-твоему, сейчас делаешь? – напряженным голосом спросила Сильвия.

– Мне нужно знать, в какой это было день, – упрямо повторил он.

– Все, хватит. Отстань…

– Заткнись.

– Ты пьян, я так и знала…

– Сильвия, если ты не ответишь мне сейчас, я позвоню твоему мужу и спрошу, какого числа он вернулся из командировки, а ты по какой-то причине была в особо игривом настроении.

В трубке воцарилась тишина. Пот лился у Рекса по спине.

– Последнего апреля, – ответила Сильвия и бросила трубку.

Глава 86

На седьмом этаже из лифта вышел лохматый студент, а Йона поехал дальше, на самый верхний этаж; в руках он держал сумку-холодильник. У него было ощущение, словно он осторожно дует на угли, зная, что пламя вот-вот разгорится. Сюда он приехал, чтобы встретиться с Юханом Йонсоном, компьютерным техником из ГОО и одним из крупнейших в Европе IT-экспертов. Много лет Юхана иначе как “ботан” не звали. А потом он создал программу дешифровки “Трансвектор”, которую начала использовать МИ-6.

Юхан Йонсон открыл дверь; в руках у него был бутерброд. Йона вошел в огромный зал.

Чтобы отказаться от приглашений частного сектора, Юхан потребовал в свое распоряжение весь верхний этаж студенческого общежития “Шиповник” на Чёрсбэрсвеген. На этаже помещались двадцать пять студенческих комнат вроде той, какую он сам снимал, когда учился в Королевском технологическом институте.

Все стены на этаже были снесены и заменены колоннами. Пространство забито современной и устаревшей электроникой.

Йонсон оказался коротышкой с черными усами и небольшой эспаньолкой. Бритая голова, темные, густые, сросшиеся над переносицей брови. На Юхане был тесный спортивный костюм, похожий на домашний комбинезон “Пари-Сен-Жермен”. Куртка задралась, явив миру круглый живот Йонсона.

Йона достал из сумки-холодильника жесткий диск с камеры наблюдения из дома министра, размотал пузырчатый целлофан и протянул диск Юхану.

По закону о видеонаблюдении материалы нельзя было хранить дольше двух месяцев, поэтому записи автоматически стирались с жесткого диска еще до того, как устаревали.

– Вы можете восстановить стертый материал, – сказал Йона.

– “Стертый” может означать, что материал стерли, – заметил великий компьютерщик. – Но обычно материал просто называют стертым, хотя на самом деле он еще есть. Это примерно как “Тетрис” – старый материал опускается все глубже и глубже.

– Нужной мне записи всего четыре месяца.

Йонсон положил остатки бутерброда на пыльный монитор и покачал жесткий диск на ладони.

– Я думаю проверить одну программу, которая называется “График: день за днем”… она вытягивает информацию… пункт за пунктом, как бумажные гирлянды из ангелов или пряничных человечков.

– Довольно длинная гирлянда, – заметил Йона.

Известно, что стертый материал поддается восстановлению. Но тринадцать камер, помноженные на семь лет работы, давали в общей сложности девяносто один год записей.

Даже Йоне Линне не хватило бы упрямства убедить Карлоса выделить достаточно средств для того, чтобы просмотреть весь этот материал. Но теперь, когда он знал точную дату, ничто не могло его остановить.

– Ищите Вальпургиеву ночь, – попросил он.

Юхан Йонсон сел на покрытый пятнами конторский стул и зачерпнул горсть драже из пластмассовой миски.

– Не могу без сладкого, – пояснил он через плечо.

Больше сорока самых разных стационарных компьютеров стояли на письменных столах, тумбах и кухонных столах. Связки кабелей тянулись между картонными коробками со старыми жесткими дисками. В углу огромного зала лежала списанная электроника – печатные платы, звуковые карты, графические карты, экраны, клавиатуры, роутеры, консоли и процессоры.

Йона мельком глянул на не застеленную кровать без ножек – в углу за верстаком с запчастями, лампой с увеличительным стеклом и паяльником. На перевернутом пластиковом ведре лежали рядом с будильником оранжевые беруши. Кажется, у Юхана теперь было еще меньше личного пространства, чем в студенческие времена.

– Уберите принтер со стула и садитесь, – распорядился Юхан и подключил жесткий диск к главному компьютеру кластера.

– Последний раз, когда Рекс мочился в бассейн, есть на записи, но мы ищем тридцатое апреля, на этот материал уже много чего наслоилось, – пояснил Йона и убрал со стула принтер и книжку Томаса Пинчона.

– Прошу прощения за хаос, но я только что соединил тридцать компьютеров, взял новую версию MPI… это будет нечто вроде суперкомпьютера, мне такой нужен.

Внизу изображения были видны дата и время. Рассветные лучи лежали на фасаде дома и на потертой двери.

– Хорошая камера, хорошая линза, ультра-эйч-ди, – одобрил Йонсон.

Йона положил на стол план дома; все камеры были отмечены и пронумерованы с первой по тринадцатую.

– И понесемся так, что ветер в ушах засвистит, – пробормотал Йонсон и, пощелкав кнопками, задал команду.