Охотник

Устало встаю и грею руки своим дыханием. Как же промозгло-то стало. Опираясь о дерево, встаю во весь рост и замираю от ужаса. Я знаю, что сзади меня стоит огромный волчара, он точно там стоит, я видел его морду, и так страшно повернуться. Сердце мое не выдержит, я точно знаю, что не выдержит. Как же страшно. Почему-то уверен был, что это волк. Серая шерсть и огромная морда, это все, что я успел заметить. Делаю вид, что смотрю вперед и не вижу его. Но сердце ведь выдаст меня. Оно бьется в ушах, мешая мне прислушаться. А еще ноги почему-то не двигаются. Словно онемели. Может, от холода? Но холодный рассудок смеется надо мной, подсказывая словно моя совесть: «Ты не обоссысь от страха!» – словно в насмешку над самим мной. Почему-то захотелось самому себе ответить мысленно: «А ты не думаешь, что нас сейчас порвут здесь? Взял бы, да помог мне наладить связь с телом, пока мы еще живы с тобой?!» Рассудок лишь озабоченно начал передавать мне картинки моего разорванного тела, отчего мне стало совсем плохо, так, что я покачнулся. Не успеваю схватиться второй рукой за спасительное дерево, что рядом, и с шумом падаю на спину. А ноги и впрямь словно камни, успеваю заметить при падении. Больно лишь голове, что ударилась о другое дерево. Ну все, сейчас кинется на меня и порвет, вот сейчас вот… смотрю назад из положения лежа и не вижу никого, но я ведь упал ему под ноги тьфу… лапы. Уже смелее переворачиваюсь на живот и смотрю туда, где он мне показался. Но его нет. Хотя вот этот мох на древнем дубе и вот эта ветка… а еще вот этот мох, и если смотреть вскользь, то получится тот самый волк. Твою ж мать!!! Я живу?! Я сегодня живу?!

Облегчение наступило такое, что сразу ноги отпустило. Поднимаюсь на колени и опускаю голову к земле, шепча, словно молитву:

– Спасибо господи, спасибо!!! Я начну новую жизнь!!! Я не буду больше пить, я найду работу!!! Я начну все заново!!! – стараюсь сам поверить в это и понимаю в душе, что не хочу я эту работу!!! Не хочу заново начинать жить с кем бы то ни было. А еще я не хочу детей!!! Насмотрелся, набегался с ними по ночам. Они, как ни болеют, так я больничный беру. Надо мной все смеялись на заводе. Типа я и баба, и мужик. Бабы с гордостью так говорят, а мужики – со стыдом.

Встаю, пошатываясь, и так хочется сейчас водочки швапнуть, да под красную рыбку, если честно, можно и без.

– Ты что, опять выпил? – сказал мне мой босс, увидев меня в своем приемном кабинете.

Это место у него называлось ковром. Напротив всегда сидела одна из крашеных секретуток и смотрела на то, как босс унижает очередного своего работника. Надо мной издевались здесь всего раз. И то не сам босс, а какой-то представитель с другого завода, требуя, чтобы я подписал его бумажку о том, что я, типа, проверил экологичность их завода. Видите ли, в Москве верят лишь моей подписи. Я ведь там заканчивал институт и вышел с красным дипломом, и даже книгу написал, и во всех митингах зеленых участвовал. А еще так хотел на север тогда сгонять, чтобы и там попробовать свои силы на защите морских животных, после взрывов на Новой земле, что была площадкой для проверок всех оружий массового уничтожения. И в огромных количествах шли письма с фотографиями мертвых животных, а еще пленок нефти. Сколько народу из зеленых там расстреляли в упор, не давая им даже приблизиться к островам Баренцева моря. А потом оставшихся провожали до корабля и там, не доезжая, разворачивались на своих катерах, давая пулеметную очередь в небо. Эх… как я хотел тогда в этом во всем участвовать!!! Я не искал славы в те времена…

– Коль? – сказал мой босс Святослав Иванович и, сев напротив меня, скрестил руки на груди.

Я хрипло заметил:

– Теперь уже не важно. Но могу заметить, что я не пьян сегодня, – он поморщился

– Ты как всегда такой вежливый, любезный. Коль, ну матом надо уметь тоже крыть.

Я, подняв указательный палец, заметил:

– Именно, уметь крыть. Святослав…

Он с рыком бросил:

– Теперь я уже не босс. Так что: Свят.

Я шутливо перекрестился, и он, с удивлением поняв мою шутку, вдруг откинул голову и рассмеялся.

– Ну ты, блин!!! Типа свят, свят?! – киваю довольно. Он уже тише смеется. – А что ты так рано пришел? Я сам недавно зашел только. Морозно, да? – сказал он, видимо, чтобы заполнить паузу молчания.

Я кивнул и вытащил из нагрудного кармана своего твидового пальто сложенное пополам заявление об уходе по собственному желанию. Столько лет я работал на этот завод!!! Даже не верится…

– По привычке… Свят… по привычке.

Он, опустив взгляд, придвинул мне из стопки бумаг один листок и сказал вкрадчиво:

– Читай.

Вздыхаю и уверено отталкиваю листок от себя.

– Святослав Иванович, я знаю, что там может быть написано в нескольких вариациях. А еще несколькими тонами, есть грубый для наладчиков, для женского коллектива, также для инженеров…

Он обрывает меня показывая зло на листок.

– Читай!!! И хватит разглагольствовать!