Охота в атомном аду

– Как скажете, командир, – усмехнулась Кэтрин, сняв и убрав обратно в пудреницу эти суперсерьги, и продолжила: – Ну почему же исключительно поп-певиц? Просто надо понимать, что по какому-нибудь «лицу с обложки» информации всегда значительно больше, чем по некой усреднённой женщине из какого-то там конкретного века. А кто во все времена чаще всего попадает на обложки? Правильно – актрисы, певицы, фотомодели, королевы и принцессы и, куда реже, женщины-политики или бизнес-леди. Собственно говоря, различные усреднённые внешние признаки для определённой эпохи и географической точки, если они, разумеется, не касаются конкретного исторического лица, «Нахамер» может почти мгновенно подобрать автоматически. А что касается хорошего качества изображения – детально воспроизводить чью-то внешность, к примеру, по чёрно-белой, газетной фотографии более чем проблематично, особенно учитывая здешнее качество печати…

– А вот это здорово! Говоришь, «конкретного исторического лица»? – выдал я.

И тут меня, что называется, осенило, поскольку в моей голове начали возникать смутные контуры некоего плана. Конечно, это будет чересчур нагло, но именно в силу этого вполне может и проканать…

Подозреваю, что когда в вечерних сумерках 27 октября 1962 года в ту самую спрятавшуюся в Шпессартских горах долину в районе Гальсбах-Флёхсбах, въехал большой тёмно-серый (у нас подобный цвет с советских времён обычно именуют «мокрый асфальт») «Додж Феникс» 1960 года, со стороны это выглядело вполне пристойно.

Длинная американская машина была из тех далёких времён, когда Детройт со всей его автопромышленностью ещё не был скуплен на корню японцами (а тамошний арсенал ещё не пошёл под бульдозер, продолжая клепать танки), стремительного силуэта, с обилием хромированных деталей, четырьмя круглыми фарами и небольшими лжесамолётными стабилизаторами в районе задних дверей и багажника, выполненными в здешнем «ракетно-атомном» стиле.

Разумеется, автомобиль украшали дипломатические номера, принадлежавшие американскому консульству в Мюнхене. Подозреваю, что в те времена это была отнюдь не самая крутая тачка, на которой передвигались первые лица государств и прочие дипломаты, но «Кадиллаки» или «Линкольны», увы, не были самыми распространёнными автомобильными марками в тогдашней ФРГ и, слава богу, что за сутки удалось найти хотя бы это. А нам была нужна именно солидная, классом близкая к представительской, американская машина, поскольку абы какая для нашего стихийно придуманного плана не годилась. Кстати, нашла её моя напарница, и я даже не спросил, арендовала она эту машину или же банально угнала там, где плохо стояло?

В общем, за рулём «Доджа» восседал подполковник Корпуса морской пехоты США в новой и отглаженной парадной униформе цвета табачного хаки (рядиться в синюю «парадно-вечернюю» форму мы сочли перебором, да и найти её в Европе оказалось куда сложнее), с семиугольными серебристыми листьями на погонах и эмблемой этого почтенного рода войск в виде наложенного на обвитый концом (в военно-морском, а не мочеполовом смысле – тросом то есть) якорь на фоне земного шара (что характерно, на этом шаре было обозначено только Западное полушарие, в виде обоих Америк), который оседлал ощипанного вида американский орёл (а точнее, видимо, всё-таки орлан) на лацканах кителя. Такая же эмблема, только побогаче (якорь, орёл и обе Америки – золистые) и куда большего размера отягощала фуражку подполковника. Слева на кителе господина подполковника, как и положено, размещались разноцветные прямоугольнички орденских планок (никогда не мог понять, откуда у американских вояк столько наград на груди, учитывая не особо-то и славное прошлое их государства, или у них там, как в скаутах, дают значки и даже медальки за правильное завязывание узлов и разжигание костров?), а справа фамилия – «O. Tuups».

Разумеется, в этом любительском спектакле в роли подполковника был я (дурацкая фамилия – результат того, что в нычке у моей напарницы откуда-то нашлась готовая табличка с этими инициалами, документы на имя этого самого Olafа Tuupsа у меня тоже были, но они годились только для предъявления часовым на постах, а любая мало-мальски углублённая проверка этой филькиной грамоты должна была быстро установить, что такого подполковника в КПМ США нет и не было (впрочем, мы на многое и не рассчитывали), хотя такая проверка, безусловно, займёт какое-то время. Тем более что процесс телефонного звонка или радиопереговоров с целью что-то выяснить в 1960-е, при отсутствии привычных нам благ цивилизации (мобильной связи, глобальной сети спутников и т. д.), был делом куда более трудным и хлопотным, чем сейчас. Ну и сама мысль посадить меня за баранку – идея не самая гениальная, поскольку водитель я ну очень средний. Но пришлось идти на эти галеры, коли уж никого другого под рукой всё равно не было.