Охота на уродов

— И куда мы идем? — спросил Туман. Было три часа ночи.

— Сейчас тачку поймаем. И домой.

— На хрена?

— Спалились мы.

Когда они ловили машину, то увидели мигалки. К подъезду дома подкатили две милицейские машины. В подъезд прошли менты с автоматами.

— Это чего? — прохрипел севшим голосом Туман.

— Это за нами.

— Блин. Хорошая хата была.

— Не хер было со шлюхами воевать! — раздраженно выпалил Тюрьма.

— Не хер меня учить! — выпятил губу Туман. Тюрьма лишь махнул рукой.

Шайку повязал ночной патруль. Четверо парней шли, согнувшись под грузом, и не отреагировали вовремя на звук мотора.

— Стоять! — выкрикнул прапорщик — старший экипажа, выпрыгивая из желтого «уазика» с надписью «ПМГ».

Тут участники шайки быстро поняли, что к чему, и дунули врассыпную, побросав честно наворованную добычу.

Прапорщик выпрыгнул из машины и резко рванул вперед, настиг одного, повалил наземь. Второй ударил мента ногой, заработал в ответ увесистым короткоствольным автоматом по зубам и упал, заскулив и сплевывая кровь.

Второй патрульный крикнул:

— Стреляю! Стой!

И выпалил в воздух из пистолета. Третий беглец застыл как вкопанный. Последний, не обращая внимания, только наддал ходу и ринулся к тянущимся складам фарфорового завода.

Наручников была одна пара, ими сковали двоих приятелей. Третьего связали веревками В районный отдел их доставили в полвторого ночи. Задержанных поставили лицами к стенке в коридоре перед дежуркой. В просторном помещении дежурной части выгрузили в присутствии понятых — двух задержанных без прописки молдаван — содержимое мешков. Добыча была богатая — два автомобильных колеса, магнитола, автомобильные зеркала.

По лестнице спустился Аркаша, который дежурил в эту темную безлунную ночь, и развел руками, увидев стоящих у стеночки задержанных.

— Хорь. Какая встреча!

Предводитель банды индейцев Хорек мрачно глядел в стену.

— Сбылась моя мечта. Увижу тебя в тюремной робе. Не все тебе условные сроки огребать, — Аркаша положил тяжелую лапу на спину Хорю и повернул его лицом к себе.

— Не увидишь, — буркнул Хорь.

— Почему?

— Потому…

— Что кончается на "у"? — договорил Аркаша. — Только ты не угадал.

Аркаша посмотрел на остальных задержанных — лица все знакомые, из компашки Хоря. Вся компашка — это мелкая шпана, по большей части несовершеннолетние, рано набравшиеся ума воришки, половина плотно сидит на игле, колет в вену черняшку, вторая половина так же железно — не столкнешь — засела на стакан Несовершеннолетняя мразь, большинству из которых прямая дорога в казенный дом, а потом в бомжи, если до того времени не посадят на перо в уличной драке или не удавят за крысятничество свои же кореша.

Аркаша безошибочно выбрал из компании здоровяка с испуганно бегающими глазами. Его кличка была Фанера.

— Пошли, родной, поговорим.

В кабинете он приложил пару раз Фанере медвежьей лапой по черепу — не так чтобы очень больно, но звезды в глазах вспыхивают. И парнишка, не сомневаясь, тут же раскололся по полной программе.

Потом Аркаша так же успешно поколол второго члена шайки — теперь уже в общей сложности было тридцать эпизодов краж и пара грабежей — шайка подрабатывала, дергая сумки на вокзалах Москвы.

Настала очередь Хоря.

— Права не имеете. — Предводитель шайки уже три месяца не заглядывал в отдел милиции, поэтому немножко подзабыл о простоте нравов, царящих в этом учреждении.

— Да? — удивился искренне оперативник, беря молодчика за ухо и приподнимая.

— Больно, бля! Уй-я!

— Ты, уродец клонированный… Люди всю жизнь на дачу копили. А ты ее ограбил, сжег. Давай, говори, пока яйца тебе в дверной косяк не зажали.

— Не знаю ничего.

Ухо уже начало потрескивать.

— Не ты, так твои кореша все выложат. Сейчас они уже соревнуются в чистописании. Кто первым напишет, тот меньше по харе получит. И меньше срок Ну, шарики с роликами вошли в контакт, да? Извилины заработали? Пиши, сученыш.

Хорь, понукаемый Аркашей, прикусив язык, аккуратно выводя буквы, с бесчисленным количеством самых позорных грамматических ошибок, от которых даже третьекласснику стало бы стыдно, написал признанку, и количество эпизодов сразу выросло до девяносто восьми, поскольку писал он за всю шоблу, которая в общей сложности насчитывала пятнадцать человек. В основном крали из дач — по причине тяжелого материального положения — наркота и выпивка дороги, из ненависти к столичным штучкам, а еще из глубокого внутреннего убеждения, что москвичи должны делиться своим добром за то, что Хорь с компанией народился на белый свет и живет в этой местности.

На все это окололитературное творчество ушло часа три, при этом Аркаша гонял Хоря по каждому эпизоду, как двоечника на экзамене, заставляя припоминать все и писать, писать, писать шариковой ручкой по серым, тонким листам.

— Ту кражу, из «Форда», когда залепили? — осведомился Аркаша.

— После того, как на озере с Туманом и его шестерками побуцкались, — Хорь поддался на игру в воспоминания, и теперь его не надо было понукать и пинать.

— С Туманом? Леней Тумановым?

— Ну да.

— И кто кого? — усмехнулся Аркаша.

— Мы должны были. Но он как шмальнет.

— Чего?

— Из ствола.